У судьбы свои законы - страница 4

– Да-а-а, дела! Как же отсюда выбраться? – задумчиво произнесла Аня.

– Свободно может передвигаться только та женщина, – Марина кивнула головой в сторону другой ниши. Она не решится нас отпустить, он же её забьет насмерть, а она, похоже, беременная, её все время тошнит. А этому гаду всё равно! Убила бы гниду. Да и чем верёвки-то перерезать? Нож один и он его носит всегда с собой. Когда она еду готовит, он ей даёт нож, а сам сидит рядом и наблюдает, потом сразу отбирает его и прячет в свой сапог. Он даже на ночь не раздевается, так в сапогах и спит.

– Вот мы собрали грибочков на ужин! – прошептала Анна.

– Нас найдут! – сказала Татьяна уверенно. – Миша меня обязательно найдет, он меня с детства выручает из всяких переделок.

Все замолчали, потому что услышали шаги, мужчина зашёл в их нишу и осмотрел своих пленниц, сурово сдвинув кустистые седые брови.

– Если услышу от вас хоть звук, заткну всем рты! А тебя, – он повернулся к беременной, – если задумаешь им помогать – порежу на ремни! Иди готовить еду. Быстро!

Беременная женщина с трудом поднялась и пошла на выход, мужчина двинулся за ней.

– А, где он берёт продукты? – поинтересовалась Татьяна.

– Раз в две недели уходит дня на два-три в деревню, приносит какую-нибудь самую дешёвую крупу да соль. Иногда приносит зайца или птичку какую-нибудь. Для чая полный лес травы: душица, ромашка, а ещё шиповник, рябина. У него в деревне кто-нибудь, наверное, из родственников есть. А может, никого нет, просто сходит, купит крупу и возвращается. Он же с нами вообще не разговаривает, по-моему, он – псих, – сообщила Марина.

– Так он говорит, что жильё отсюда очень далеко и сюда даже местные никогда не заходят? Как же он ходит в деревню за продуктами? – засомневалась Татьяна.

– Видела, какие у него длинные ноги? Он эту тайгу знает, как свои пять пальцев. Ходит очень быстро. Я бегом за ним бежала, когда он вёл меня сюда. Он же, наверное, местный и, скорее всего, знает какой-нибудь короткий путь.

Через некоторое время беременная принесла женщинам в алюминиевых чашках перловку, сваренную на воде. Даже при таком скудном освещении было видно, что она серого цвета и на вид совсем несъедобная, но надо было поддерживать силы, и девушки решили затолкать её в себя, тем более, что они уже двое суток не ели. Потом им принесли в кружках чай с душицей. Чай был очень ароматный и вкусный, настоящий лесной чай, приготовленный на костре. Когда позавтракали, беременная собрала посуду и ушла. Анна пыталась с ней поговорить, но женщина опускала глаза и молчала, даже не сказала, как её зовут. У неё был измождённый вид, видно беременность тяжело протекала. Она была грязная, волосы торчали в разные стороны, и она даже не пыталась их как-то пригладить или завязать чем-нибудь сзади в хвост. А мужику было всё равно, как она выглядит, он и сам, скорее всего, редко мылся, а уж в зеркало на себя и вовсе никогда не смотрел. Захочешь испугаться – ничего страшнее не придумаешь. Ему здесь было хорошо, в отличие от деревни, где он ни с кем не общался, вернее с ним никто не общался. Избушка у него была на самом краю деревни, как выяснилось позже. Все звали его Молчуном, и никого не интересовало, как он живёт и с кем. А тут у него было всё, что ему надо было: еда и женщины, а главное, он здесь был хозяином, и женщины были в его полной власти.

В детстве ему часто доставалось от отца, пьяницы и дебошира, да к тому же вечно безработного. Они с матушкой часто выгоняли его ночевать в сарай, чтобы он не мешал им предаваться любовным утехам, а утром брали сумки и шли по помойкам искать бутылки. Отец в подпитии часто давал волю рукам, при этом под раздачу попадала и мать. Но когда отец был трезвым, то обычно страдал от тяжёлого похмелья. В это время от него можно было ожидать чего угодно. Он любил ставить своего сына к стене коленями на горох или соль, если сын к этому моменту ничего не натворил, то наказание называлось «чтобы знал». И он, стоя в углу, всегда пытался угадать, что это значит «чтобы знал». Когда он вырос, у него появилось желание сделать так, чтобы его боялись и подчинялись. Однажды он гулял по лесу и набрёл на эту пещеру, и у него сразу возникла идея. С тех пор, он стал приводить сюда заблудившихся женщин и требовал от них послушания. Ему нравилось, когда в глазах испуганных женщин он видел страх.