И верно. Всё осталось по-прежнему, лишь в правом верхнем углу возникло лёгкое жужжание, похожее на полёт шмеля в жаркий летний полдень.
– Да-а-а… Идём как по маслу! А здесь часто штормит, кэп? – поинтересовался Джон.
– Бывает… Иногда завихряет, а иногда даже и зацикливает. Но если что – всегда можем лечь на другой галс!
– Две минуты, полёт нормальный, – голосом диктора беспучийского радио прокомментировал Джон. – Но, кэп, поясни всё-таки: куда, зачем и почему?
– Отвечаю по порядку: куда – в прошлое, зачем – повлиять на причинно–следственные связи, почему – в настоящем у нас жарковато становится!
Джон посмотрел на круглую шкалу, стрелка на которой приближалась к отметке «ноль».
– Ты хочешь сказать, что мы перенеслись в прошлое. На сколько же?
– На 163 года. Примерно.
– Почему примерно?
– Видишь ли, около нуля большая временнáя неопределённость. Это всё равно как если бы сила тяжести пропала, и ты очутился в безвоздушном пространстве, без руля и без ветрил. Никакого ориентира. Точность, кстати, вполне приличная, если учесть, что иногда и трижды три – восемь.
– Как это?
– А вот слушай. Однажды мы пошли с племянником в зоопарк. Было жарко, он захотел пить. Пришлось купить ему пойло-колы, больше ничего в ларьке не было. Они как раз проходили в школе таблицу умножения. На уроке, когда учительница спросила, сколько будет трижды три, этот умник отвечает: «восемь». Оказывается, в ларьке стояла цена три эскудо за одну банку пойла, а рядом – восемь эскудо за три банки. Вот он и сориентировался. Пришлось мне прочесть ему введение в краткий курс бытовой конкуренции.
В этот момент мелодичный сигнал оповестил о полной остановке капсулы.
– Прибыли! Для кого-то, как для нас с тобой, нулевой год, а для кого-то, кто жил здесь до нас, тысяча девятьсот тринадцатый год от Явления Прародителя, сокращённо ЯП. С одним из этих местных жителей я и хочу тебя познакомить.
С этими словами Долговязый Клоп откинул крючок на амбарной двери, которая возникла на месте входного отверстия кабины времени, и распахнул её в сияющий летний полдень. На дворе стоял нулевой год.
В первый момент яркие солнечные лучи заставили зажмуриться Джона, вышедшего наружу из кабины времени вслед за Долговязым Клопом, Одноглазым Питом и Пронырой.
– Нам повезло, дружище. Мы попали в тот момент, когда Кальдеворнийская долина имеет первозданный вид и Гринстоунская кальдера ещё не образовалась. В некоторые мои предыдущие заезды сюда на месте этих живописных полей и рощ я наблюдал только обширную котловину с крутыми стенками. И никакой растительности, только поваленные деревья, как после падения метеорита.
Джон поглядел в ту сторону, куда указывал Долговязый Клоп. Действительно, на том месте, где Джон ожидал увидеть жёлто-красную раскалённую пустыню, стояла водонапорная башня, вокруг которой зеленели луга с пышной высокой травой, среди которых там и сям были разбросаны небольшие группы деревьев. Овцы и коровы свободно паслись на лугу, а в тени дерева сидел одинокий пастух, который задумчиво выводил медленную мелодию на свирели. Настоящая пасторальная идиллия!
– Где мы? – спросил Джон, поражённый неожиданным зрелищем.
– Если ты имеешь в виду точку в пространстве, то там же, где и были – на месте заброшенной сторожки. Кстати, вот и сторожка, только она пока не заброшена.
В десяти шагах от амбара, из которого они вышли, стоял добротный деревянный сруб с крыльцом и верандой.
