– Ой, Ваня, тогда они дураки, эти клофелинщики, часики-то снять не догадались.
– Да уж, – самодовольно согласился Иван Семенович. – Самое ценное удалось сохранить. Уперся и ни в какую… Ты ж меня знаешь.
Тут Липочка вспомнила о своих обязанностях и потащила мужа в кухню: кормить и поить. По ходу Иван Семенович умудрился скользнуть в ванную и определить там, что Глафира неправа: полотенце-то сухое.
В кухне, пока Иван Семенович заправлялся салатом из помидоров и тушеным в сметане кроликом, Липочка радостно висла на его мощной шее и нежно ворковала:
– Мой ты зайчик, соскучился, проголодался, чмок, чмок, чмок-чмок-чмок…
Она забыла совсем, что с мужем не далее как в обед рассталась. За это время иной мужчина толком и проголодаться не успеет, не то что соскучиться. Но Желтухин был не таким. Невзирая на глубокую ночь, он ел с аппетитом. Всегда был рад человек плотно покушать, да и Глафира не слишком кормила. Что такое этот торт?
«На раз куснуть, – осудил он Глафиру, позабыв, что сам торт ей и купил. – То ли дело тушеный кролик. Ручки у Липочки золотые…»
Кролик исчезал с умопомрачительной скоростью.
«Хорошо что вернулся, – уже с радостью подумал Желтухин. – Блядство-блядством, а родная жена лучше. И накормит, и приголубит, и поболеет душой. Вот где она, эта Глафира? Спит и плевать ей что я исчез, а Липочка вон как мне рада».
И от полноты чувств Иван Семенович взял да и рассказал жене о своих мытарствах: как очнулся в чем мать родила, как нашел в кустах трусы (ироды хоть что-то прикрыться оставили), как попался добрый таксист да за спасибо отвез домой. Короче, на выдумку не скупился. Липочка слушала, охала и качала головой, всей душой переживая за мужа. Время от времени она вскидывала свою пухлую ручку и с нежностью опускала ее на лысину мужа: «Ах, ты зайчик мой!» «Не переборщить бы», – жадно поедая кролика, с опаской подумал Иван Семенович, дивясь доверчивости жены. Подумал, смутился и быстренько рассказик свернул. Вытирая жирные губы салфеточкой, нежно сказал:
– Спасибо, Липочка-солнышко, наелся. Теперь ванну принять хочу.
Липочка засуетилась:
– Конечно, конечно, мой зайчик.
И скоренько все устроила. Пока муж плескался в джакузи, смывая тайные грехи, Липочка даром времени не теряла: порхнула в спальню, подкрасила глазки, поправила причесочку, накинула пеньюарчик и присела на кровать, прикрыв глаза в истомном ожидании. Возвращаясь из очередной командировки, всякий раз Ванечка набрасывался на жену, как дикий зверь в брачный период. «Вот как оголодал, – радовалась Липочка. – Сразу видно, что верный муж».
Правда в этот раз, как выяснилось, муж далеко не уехал, можно сказать, что сразу вернулся, но Липочка знала своего Ваню, а потому готовилась.
«Ах, про духи забыла!» – вспомнила она. Пухлая ручка потянулась к туалетному столику.
– Под левым ушком, под правым ушком, – приговаривала Липочка, орошая себя французскими духами, – на грудку и на животик, и пониже, на всякий случай, ах…
Неловкое движение, и крышка от флакона выскальзывает из руки, катится по ковру, исчезает из вида…
– Ну что я за недотепа?
Липочка вздыхает, опускается на колени, заглядывает под кровать и… издает нечеловеческий вопль.
Под кроватью чужие глаза!
Под кроватью голый мужчина!
