Говорит Аиду Персефона:
– Держишь ты меня в чёрном теле:
Ни машины, ни телефона,
Ни песца в шкафу, в самом деле.
У золовки моей, у Геры,
Полон дом серебра и злата,
По утрам ей поют Гомеры,
А у нас лишь ШурА поддатый.
У неё на руках болонка,
А у нас растолстевший Цербер,
Она ездит на Кипр с ребёнком,
А у нас – то тайга, то север.
У неё Ганимед дворецким —
Златокудрый да волоокий,
А у нас этот Харон мерзкий —
Колченогий да кособокий.
У неё там пиры да блядки,
Без обиды да без цензуры…
В общем, всё у неё в порядке,
Пофартило по жизни дуре.
Повезло с мужиком, заразе,
Он пробился, в авторитете.
Ну а мы – в подземелье грязном,
Мертвяки, тараканы, ветер…
Отвечает Аид супруге,
Головой покачав: «А знаешь,
Что грызутся они как суки,
Дверь квартирную закрывая.
Что давно ни любви, ни веры —
Проститутки, альфонсы, драки…
И милее всего для Геры
