Что-то явно подкрадывается к тебе, ты этого не видишь, но отчётливо слышишь. Оборачиваешься, в надежде увидеть хотя бы краешком глаза, но нет. Бежишь, желая спрятаться в своей коммуналке, но с каждым днём оно всё ближе. Близится и близится, близится и близится.
Так проходит год, два, может больше. Сезоны меняются, тебя уже не удивляет отсутствие солнца (хотя это всё байки, солнца тут достаточно), резкая смена погоды, настроения и атмосферы. Вот ты в нуарном детективе идёшь под проливным дождём, который пытается омыть этот город, но его черноту невозможно смыть дождевой водой. Спустя несколько часов под палящим солнцем снимаешь верхнюю одежду, забывая о недавнем наводнении. А сейчас, укутываясь в туже невысохшую куртку от резкого ветра, попадаешь в историю северных народов.
Но в какой-то момент ты начнёшь сходить с ума, и тогда город показываеь истинное лицо, которое увидишь только ты. Ведь каждому человеку Питер являет уникальное лицо, которое поймёт только этот человек. Он не ослабит хватку твоего сердца, сожмёт его лишь сильнее, но именно в этот момент ты либо примешь его полностью, либо сбежишь. И если же решишь сбежать, то сердце оставишь здесь навсегда.
Будучи студентом, я переехал в Питер получать высшее образование. Мне хотелось стать журналистом, но потом кое-что случилось, и моя жизнь свернула в совершенно иное русло. Это сравнимо с тем, как тебя сбивает автомобиль: вот ты шёл по своим делам, по дорожке, по которой ходишь уже много лет. И в секунду что-то происходит, после чего ты не сразу осознаёшь, как всё именно сейчас поменялось и стало совсем другим.
Открыв дверь подъезда, я поморщился. Яркие лучи солнца пытались ослепить меня, что у них вполне успешно получалось, а снегодождь норовил попасть за шиворот.
– Что ж, – пробурчал я, – типичный ноябрьский полдень.
Подняв воротник куртки и укутавшись в неё посильнее, я побрёл вдоль улицы Марата до места, где всегда варили чертовски вкусный кофе. Иногда там даже бывал вишнёвый пирог, но он был настолько хорош, что к полудню его уже не оставалось. Не понимаю, почему их нем могут испечь сразу несколько, чтобы хватило всем?
Не то снег, не то дождь то падал не спеша, то норовил залезть в самые интимные места. Может, надо было надеть шапку? Хотя я её оставил дома, забыл вчера взять. Пойду уж так, куда деваться. Да и судя по тому, как одеты мимопроходящие, они тоже вряд ли ожидали такой погоды. Их лица хмурны, взгляды упёрты вниз. Каждый из них просто идёт своей дорогой.
Кофейня, а точнее сеть кофеен, пользовалась большим спросом. Не знаю, я мог, как каждый уважающий себя петербуржец, найти какую-нибудь таинственную, одиночную кофейню, где всегда варили авторский кофе по каким-нибудь старинным секретным рецептам, доставшимся хозяину или хозяйке от прапрабабушки. И да, этот кофе был бы божественен, но я не прихотлив. Спроси любого, а особенно Олю, она бы сказала то, что часто любила повторять:
– Тебе лишь бы было тепло, лишь бы был кофе, даже если это остатки гущи, и тебя всё устраивает! – передразнил я вслух её.
Ну да! Зачем усложнять? С моей то работой на изыски попросту не хватает времени. Хотя вот про гущу – это она врёт, я никогда её не пил. Она же горькая. А просто хороший кофе – это да, это я люблю.
Подойдя к кофейне, я придержал дверь нескольким улыбающимся дамам, выходящих на улицу и держащих стаканы с горячим напитком. И тоже любопытная мысль: когда становится холодно, то стоит вам зайти в тёплое место, либо выпить что-то горячее, то настроение, какое бы они не было до этого, сразу становится лучше. Завидую им, ведь чтобы улучшить моё настроение, надобно что-то покрепче. Но нет, нет, ничего крепче кофе, я обещал.
