решение.
Второй из лежавших на столе журнальчиков назывался «Петербургские страшилки и заморочки». Именно в его редакции и трудился Плафонов. Это был остренький такой винегрет из криминала, мистики, легкой эротики, псевдозагадок истории и природы, всяческих курьезов. Когда-то Геннадий читал его взахлеб, но выяснив у Плафонова, что большинство материалов сочиняется в редакции, интерес утратил. Но журнальчик все- таки перелистывал.
Вот и сейчас он прихватил его с собой, чтобы полистать пред сном. Глаза уже слипались.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Вечер.
Геннадий зашел в детскую комнату, чтобы уложить мальчишек спать. Это становилось все более хлопотной проблемой. Младшего, Диму, не оторвать от компьютера, старший упорствует в другом – отрабатывает стойку на руках, резко прогибаясь и ударяя пятками в их общую стену, отчего в серванте звенит посуда, а с потолка сыпется штукатурка.
– Сережа, мама расстраивается, когда ты делаешь так, – привел решающий аргумент глава семьи.
– Пап, но я же не могу заниматься вполсилы! – возразил тот, вскидывая дерзкие глаза.
– Ладно, вход всегда найдется. Давай сообразим, как нам приспособить для этой цели старую подушку…
Какое-то время они обсуждали эту проблему.
Сережа собирался взяться за дело прямо сейчас, но отец был непреклонен:
– Э, нет, тут за пять минут не управиться. Да и без стука не обойтись, а мама уже отдыхает. Как и Лидолия Николаевна. Вы же не хотите оказаться нарушителями закона о тишине? И нечего так улыбаться! Все! По кроватям! Но сначала признавайтесь, кто еще не успел почистить зубы?
Не отступая от тактики кнута и пряника, он проследил, чтобы дети улеглись, пожелал им спокойной ночи, выключил свет и вернулся в свою комнату.
Тамара в своем черно-золотистом халатике сидела на диван, массируя полотенцем влажные после душа волосы.
Наконец-то, можно было расслабиться.
Он подошел к ней сзади, обнял за плечи, поцеловал в затылок. Правой рукой скользнул ниже.
Она остановила его ладонь на своей груди, подержала немного, погладила, затем мягко, но решительно отвела в сторону:
Он: – А кто-то обещал быть ласковой…
Она: – А кто-то обещал всерьез играть в игру «Убей соседа!»
– Значит, сначала игра?
– Конечно! Мы же условились.
– Ах, да, – вздохнул он. – Ладно… Игра так игра. Как там – «Убей соседа»? Соседа-декламатора?
– Пусть так. У тебя есть новости? Поднимался в дом?
– Поднимался, раз обещал…
– И как там? – кивком она показала ему на диван. Садись, мол, и веди себя как серьезный партнер.
Он подчинился, устроившись однако так, что колени их соприкасались.
– Да ничего особенного. Обыкновенная законсервированная стройка. Повсюду битый кирпич, стекло, куски бетона. Сломанная стремянка. Пару дырявых корыт для просеивания песка. Деревяшек почти нет. Особенно на нижних этажах. Наверняка, бомжи спалили.
– Постой! – она отодвинулась вместе с креслом, и теперь между ними появился зазор. – А как ты попал в дом? Это трудно?
– Ерунда! – пожал он плечами. – С тылу территория обнесена дырявым забором. К дыркам со всех сторон ведут чуть заметные тропинки. Но во дворе эти тропинки сливаются в одну, уже хорошо натоптанную, которая ведет к центральному окну первого этажа. Это окно, как и другие, тоже забито металлическими листами, но тут лист отогнут,
Снизу подсыпана куча земли, а на нее уложена сетка от старой кровати. Заходишь по ней внутрь, как по мостику, а с той стороны подставлены пластиковые ящики – лесенка да и только!
