– Надзирать стоит и за деятельностью отдельных революционеров. Наша цель охранение устоев империи!
– Вот я и доложил вам о начале покушения на эти самые устои.
– Имена тех, кто готовит заговор против императора? Вы ведь знаете имена?
– Знаю, кое-кого.
– Можете назвать имена?
– Самый опасный Михайлов Александр Дмитриевич.
– Михайлов? – Муравьев уже слышал эту фамилию. – Ах вот это кто! Вспомнил. В 1875 году некий Михайлов был исключен из Технологического института за участие в студенческих стачках.
– Это он. В 1877 году «ходил в народ». Но арестован не был. Хотя в хождении разочаровался.
– Но, насколько я помню, в народе он не был среди тех, кто призывал к революции. Он подобно Софье Перовской учил крестьянских детишек. Болтал с мужиками о социальной справедливости, но доказать мужику необходимость преобразований не смог. Русский мужик если чего не понимает, считает враждебным для себя. И ныне Михайлов стоит во главе организации террористов?
– Нет. Я не назвал бы его главой организации. Но он пользуется среди народников большим уважением.
– Но он не лидер?
– Пока нет. Но может им стать.
– Что вы хотите сказать?
– Михайлов опасен, генерал. Он умен и причинит вам много неприятностей.
– Вы предлагаете его арестовать? Я вас, верно, понял, сударь?
– Нет. Арест вам ничего не даст. Сейчас на Михайлова ничего нет.
– Тогда что вы предлагаете?
– Убрать его тихо.
– Убрать? Что это значит, сударь? – удивился Муравьев.
– Убрать его тихо. Так, чтобы его товарищи не догадались что ваше ведомство к этому причастно.
– Вы предлагаете совершить преступление?
– Я предлагаю его предотвратить. Я указала вам на потенциально опасного человека.
– Но пока он ничего не сделал, сударь! Этак далеко можно зайти!
– Одним из методов борьбы должна стать профилактика преступлений, генерал. А Михайлов умен и предприимчив. Ему бы в вашем ведомстве служить.
– Я готов установить за ним наблюдение. Его корреспонденцию будут перлюстрировать, но не могу же я убивать людей!
– Рано или поздно вы захотите это сделать. После того как он совершит то, что задумал. Но содеянного тем не исправите.
Генерал прервал агента:
– Хватит, сударь! Я не стану действовать методами тех, с кем борюсь. Лучше скажите кто еще? Кто кроме Михайлова?
Агент ответил:
– Софья Перовская.
Муравьев поморщился, словно от зубной боли. Софья была его другом детства. В далекие годы, когда отец Муравьева служил губернатором в Пскове, отец Перовской был там вице-губернатором. Семьи были очень дружны. И генерал не терял надежды, что эта красивая и умная молодая женщина образумится.
– Я вас понимаю, ваше превосходительство. Вам это слышать неприятно. Вы, как и родители Перовской надеетесь, что она образумится и выйдет замуж. Родит детей и забудет о своем революционном прошлом. Но это не так. Я хорошо смог узнать госпожу Перовскую. Она никогда не выйдет замуж.
– С чего вы взяли? – спросил Муравьев.
– В ней нет ничего женского, сударь. Конечно, она красива. Этого у неё не отнять. Но она не мать. И не видит себя матерью.
– Все меняются.
– Но не Софья Перовская. Впрочем, я не стану навязывать вам мнения, генерал. Ваше дело принимать решения. Я достаю информацию.
– Вам стоит внедриться в их организацию так глубоко, как это возможно. Мне нужны достоверные сведения. Вы можете подкупать слуг и дворников. Деньги для этого у вас будут. Пусть они станут вашими информаторами. Вы можете подкупать нетвердых в своих заблуждениях молодых революционеров. Но мне будет нужна информация.
