– Так, так, – Николай и правда сильно заинтересовался, очевидно, его занимали такого рода истории.
– Эту бутылку, – продолжил Антон, уже пересказав ему щепетильный сюжет о том, как напоил бомжа в метро, потом пришел в магазин, и там попался ему дед в стиляжном пальто, белой рубашке и красной бабочке. Как они дружески прогуливались через весь магазин, высокопарно общаясь особым языком через стихи.
– Не-ет, что-то ты мне неправдоподобное глаголешь, по приметам я не встречал такого деда, хотя я здесь старожил, и в этом магазине чуть ли не каждый вечер, – Николай втянулся в интригу и слушал уже со всем усиленным вниманием.
– А потом я прихватил эту бутылку из дома и тебя повстречал на нашей единственной помойке, понимаешь?..
Николай, хоть и был уже заметно пьян, но всё же нешуточно напрягся, стараясь вникнуть в логику рассказа.
– Так вот, вообрази, события – физика сплошная, Стивен Хокинг. Магические причины-следствия проникают в нашу реальность. Путем материальным я и сижу сейчас с тобой…
– Материальным? – Николай как-то с подозрением косо посмотрел на Антона, как будто тот еще что-то недопонимал, а он уже обо всем догадался и отнесся к Антонову трепу даже с опаской.
– Ну, кто знает, что там есть еще, – вдруг Антон сам запнулся, замолчал, не уверен, нужно ли дальше говорить, и впал в смущенную задумчивость. Заметно помутилось в глазах, алкоголь заполнил его мозг, да так сильно, что он покачнулся и чуть было лбом вперед сам, топориком, не упал на табуретки и не проломил их о свою голову.
Николай держался трезвее гостя, сказывался многолетний опыт бобыля. Он с минуту держал паузу и перетянул разговор на себя. Казалось, коньяк его не достал, и он не был пьян. Неправдоподобная история его оживила, глаза его воспламенились, зароились фантазии, замагнитились в воздухе необычные мысли. Он впал в необъяснимое возбуждение! Очевидно, по наивности Антон многого не понимал, а Николая настиг дремавший в нем порыв действовать! Перещелкнулась будто какая-то воздушная шестеренка, и омертвевшее колесо судьбы сдвинулось в пространстве, дав ход уже другому движению, за ним и третьему, затем и всему турбинному механизму. Еще немного, и он бы по примеру Теслы был способен вырабатывать энергию в тысячи киловольт!
Антон беспомощно пьяно молчал, а Николай в неописуемом внутреннем восторге произносил свой монолог:
– Слушай, занимательная вещь у тебя произошла! Я хочу… – начал он, не останавливаясь и сбиваясь, говорить. – Ты сейчас к стене отвернись, а я… – он говорил и крестился. – А я… Дай бог, у меня будут еще одни домашние тапочки для гостей…
Настолько сильно Николай был возбужден в эту минуту, что со стороны могло показаться, будто у этого человека начался нервический припадок. Первые секунды засветились, как спички, особенно горячо и сбивчиво.
– Я хочу отблагодарить его, то есть тебя через него. Тьфу… его через тебя… отворачивайся быстрей… – Николай даже своими руками помог Антону половчее повернуться к стене, сам же подскочил с дивана к своей витрине с машинками.
– Называй мне номер полки от пола и машинку от окна. – Полок было всего четыре. – Ту, что назовешь, – твоя! Тебе дарю!
Николай удивлял своим волнением, со лба катился пот, лицо его уродливо преображала невыразимая гримаса, больше всё-таки походившая на что-то потустороннее, нежели на улыбку. Воодушевленный, с красным лицом, он стоял возле досок с машинками и ждал. Торжественность момента подчеркнула опрокинутая табуретка, которую он, в страстном порыве осуществив прыжок к витрине, зацепил ногой, со всем ее содержимым: рюмками, тарелками, закуской и пустой бутылкой из-под коньяка. На такие мелочи, как перевернутая табуретка, он уже не обращал внимания. В воздух взвилась идея, дух легенды! Некий неосознанный азарт захватил и Антона в свои жадные объятья, не отпускал, ждал и горел в груди коньячным пламенем.
