За этот день я узнал массу бытовой информации и подробностей о жизни каждого, с кем завтра придётся встретиться, причём эта информация была как положительной, так и не очень. Ни Андрей, ни Виктор не стеснялись выражений в описании тех, с кем я знаком, имел деловые или приятельские отношения, а подчас дружил. Вывод, который я вынес из их наставлений, – никому не доверять, самому ни к кому не подходить (сами подойдут, кому надо), можно не улыбаться американской улыбкой (в конце концов, мы будем на похоронах, а не на светском приёме), говорить мало (положение перенёсшего стресс и травму человека полностью оправдает мою немногословность). Если окажусь в затруднительном положении, следует переводить разговор на что-то другое, резко вспомнить, что мне нужно к кому-то подойти, что-то сделать, отдать распоряжения – одним словом, выкручиваться, но не прокалываться.
С некоторыми людьми могут возникнуть сложности. И среди этих людей в первую очередь мои дети, которых я увижу уже сегодня вечером, а также Крис Стоун и сопровождающие его люди.
Я уже многое знал о своих детях, ведь Виктор и Андрей, а после обеда – Лена, рассказывали и рассказывали мне о том, как я обычно себя с ними вёл, о чём разговаривал, какие подарки дарил, об их привычках и нашем общем прошлом. Также я узнал всё или почти всё о Лондонском филиале и людях, которые там работают, о наших британских партнёрах, их вкусах и пристрастиях. Но вероятность того, что мы что-то не учли, и может произойти нечто непредвиденное, оставалась. Виктор и Андрей явно волновались, Лена старалась казаться спокойной, запивая вином свой страх, но мне он был очевиден. И только я не боялся предстоящих встреч. Я знал, что справлюсь. А если не справлюсь, Виктор и Андрей всегда будут рядом и помогут мне выкрутиться.
К вечеру моя голова шла кругом от огромного количества крайне разнообразной и подчас противоречивой и ошеломляющей информации. Например, завтра на похороны Анны Андреевны придёт Сергей Ярыгин с женой Викой. Сергей – мой с братом одноклассник, да и наши отцы служили в одной системе. И хотя его отец не стал сырьевым олигархом, при дележе советского пирога ему тоже кое-что досталось. В результате Сергей сейчас банкир. Его банк – один из самых больших и надёжных в стране, имеет филиалы за рубежом. Вика, жена Сергея, всю жизнь сохнет по мне, и Сергей это знает. Также он знает, что в какой-то момент жизни мы с Викой были любовниками. Знает и продолжает оставаться моим другом. Вот такая мыльная опера.
Мыльной оперой всю эту историю назвал Андрей, при этом ему пришлось объяснять мне, что это за жанр такой в современной киноиндустрии. То ли я этого никогда не знал, то ли забыл. Разговор плавно перешёл на телевидение, кино и театр, но вместить в себя ещё информацию о знаменитостях и других деятелях, которых обычно знает любой человек моего возраста, я уже был не в состоянии. Да и ни к чему этим засорять свою память. Будет нужно, тогда и спрошу.
Впрочем, некоторых деятелей культуры, с которыми когда-то был знаком лично и почти дружил, я уже видел: кое-кто навестил меня в течение этого месяца. Несколько минут вежливого участия и финансовые просьбы: нужны деньги на фильм, выставку, организацию юбилея известного композитора. Так я понял, что ранее всегда (или почти всегда) помогал Мельпомене финансами. Особенно никогда не отказывал министру культуры, ведь с ним мы были чуть ли не друзьями. Однажды даже на моём личном самолёте летали в Вену, на премьеру в Венской опере.
