Убит кровью, рожден смертью - страница 20

– Мы с тобой, Райан, будь то Ад или Рай, – слова Алекса, произнесенные тихим шепотом, поражают меня. Он никогда не говорит подобных вещей, и я привык к его закрытости, никогда не требуя большего.

Тепло вспыхивает в груди, настолько сильное, что я понимаю это чувство.

Любовь.

Моя жизнь была жестока, аморальна, наполненная кровью. Но я не хочу видеть этой стороны. Я хочу бороться ради этой теплой стороны, которая рядом, несмотря на всю тьму и смерть.

– Я никогда не сомневался в Красных Воронах, я никогда не сомневался в вас, парни.

Мы крепко обнимемся, хлопая друг друга по плечам. Парни не трогают мою спину, зная, как грубые касания к этому месту влияют на меня.

– Начнем кровавую ночь, Вороны?

Парни в один голос соглашаются, и мы направляемся к месту, где сегодня будут править мои демоны.

Пришло время Красным Воронам проявить себя. Пришло время пролить кровь ради свободы.

Play with fire – Sam Tinnesz

Мое удовольствие – это их боль

Мы втроем входим в клуб, принадлежащий моему отцу, привлекая к себе все взгляды посетителей. Красные, зеленые, белые огни ослепляют, зажмуриваюсь на секунду, пытаясь привыкнуть к освещению.

Громкая музыка с колонок оглушает, биты бьют по ушным перепонкам, переполняя меня желанием найти диджея и заставить его поменять плейлист. Музыка, играющая сейчас, похожа на отчаянный вой, напоминающий дни, когда отец заставляет меня пытать людей в нашем подвале. Это вновь напоминает мне, что значит быть во власти другого человека и это пытка для моего самоконтроля, который и так висит на волоске.

Отец идет по середине, не скрывая удовлетворения от окружающей его обстановки, ухмылка искривляет его губы, а глаза сверкают садизмом, когда он смотрит на танцующих девушек на пилонах. Наши ребята во всю начали торжество, осматриваясь замечаю рассыпанные дорожки на столах и опрокинутые столы, которые свидетельствуют о том, что драки были в наше отсутствие.

Долго смотря на отца, я ощущаю словно смотрю в отражение себя через двадцать лет. Короткие темные волосы, крупное тело, покрытое татуировками. Единственное отличие в нас – это шрамы, покрывающие моё тело. Шрамы, которые отец нанес собственной рукой. Подобные наказания я начал получать, когда был ещё ребенком и не понимал, за что меня наказывают, чем я провинился.

Встряхиваю головой, отгоняя эти мысли, я больше не ребенок. Я отпустил то время и готов выдержать любое наказание отца, если это послужит цели защиты моей семьи.

Отец вызвал меня с дома, заставляя оставить одних мать и Эбби только для того, чтобы я пересчитал нашу прибыль с наркотиков, когда тем временем он трахал шлюху на соседнем столе.

Сжимаю кулаки, отводя от отца пристальный и смертельный взгляд, когда запах пота и воспоминаний ударяют в мою голову. Он со всей жесткостью насиловал девушку, принуждая меня быть рядом, зная, что это картина разрывает меня на части. Я хотел ей помочь, но я не мог, и отец знает, как это влияет на меня.

Он знает, как на меня действует моя беспомощность и покорность не по собственной воли. Знает, что это пробуждает внутри и пользуется этим знанием в своих интересах.

Оборачиваюсь на Алекса, пытаясь на пару секунд забыть о рядом идущем отце. Друг уже смотрит на меня, пустой взгляд его голубых глаз только ещё больше пробуждает моих демонов.

Я хочу в эту пустоту. Хочу захлебнуться в ней этой ночью, чтобы не чувствовать себя чудовищем, которого создал отец. Я хочу быть просто пустым. Просто быть обычным.