Еще в прошлый раз, опрашивая Зайцева, он подивился его простодушию. Но сейчас Суставин уже сомневался в своих первоначальных впечатлениях.
Суставин поводил ладонью по полу.
– Кому он мог ее отнести?
– Ну-у, – протянул Петя, – наверное, кому-то из знакомых. Кому он мог полностью доверять.
– И кто у него такие знакомые? Кстати, почему он не тебе ее принес? Не доверял?
– Почему, доверял. Но у нас были не те отношения.
– А у кого те?
Петя помялся. Сделал вид, что ему неприятно об этом говорить.
– Давай не темни, – подстегнул следователь.
– Да как-то неловко про покойника. Но раз вы настаиваете…
Петя рассказал про плотские нравы Кашина. Про то, как он подлавливал студенток на разных грешках и потом склонял их к постели, грозя выселением.
– И соглашались?
– А куда им деваться. Снимать комнату дорого, а тут хоть какой-то угол.
– Мерзкий тип. Не удивлюсь, если кто-то из этих девиц его скинул. А может, и несколько. Заманили на крышу – и куку. Ладно, эту версию мы потом проверим. С кем из этих краль у него были, так сказать, особеннные отношения?
– С Зоей Дымовой из 42-й комнаты. Втихаря от жены он за ней активно ухаживал, что-то дарил. В ресторан водил. За это он Зойке отдельную комнату обеспечил.
Зоя оказалась не одна, а со своим Пашкой. Суставин на него шикнул, тот ворча убрался.
Суставин приготовился к длительным поискам и расспросам. Но едва сев на стул, он засек веревку профессиональным взглядом. Ее узловатая шея выглядывала из-под Зоиной кровати.
Короткий допрос расплакавшейся Дымовой прояснил многое. Веревку ей действительно принес комендант Кашин. Произошло это 7 октября, вскоре после того, как обнаружили убитую Алину Муромцеву. Как призналась Дымова, комендант был очень напуган и строго-настрого приказал об этом молчать.
Суставин позвонил криминалисту, который возился на крыше. Тот спустился, они сунули веревку в большой пакет для экспертизы.
Выйдя на улицу, капитан поежился. Подуло ледяным ветерком, предвестником скорой зимы. Неприветливая осенняя ночь сунула холодную лягушечью лапу ему за шиворот и противно заелозила по груди.
Суставин поднял воротник пальто. Труп коменданта уже увезли. Лишь подсохшее пятно, подсвеченное зловещим фонарем, напоминало о случившемся…
Под утро Петя Зайцев и гигант Бара снесли Илью на первый этаж. Здесь при свете мерцающего фонарика Петя открыл подсобку, в которой хранились электровеники, лопаты, тряпки и прочее хозяйственное барахло.
Они втащили Илью в подсобку коменданта. В дальнем углу Петя разрыл тряпье, отодвинул в сторону мешки с цементом и ящики с кирпичами. Они с Барой подняли несколько половиц.
Этот импровизированный погреб был устроен Падлычем. Здесь он хранил дань, собираемую с обитателей общаги, – спиртное, соленья и прочую снедь. Об этом тайном хранилище не знал никто, кроме покойного коменданта и Пети.
Они с Барой опустили Илью в подпол.
«Ничего, с голоду не подохнет. Там и колбаса есть, и конфеты», – подумал Петя, отряхивая руки от пыли.
Они положили половицы на место, заставили сверху ящиками, завалили мешками и заперли дверь. Илью Муромцева замуровали.
