– Я буду действовать как частное лицо? – спросила она.
– При необходимости можешь предъявить удостоверение. Только не привлекай к себе внимания: если что нужно, обращайся сразу ко мне.
– А если я что-то раскопаю?
– Я без лишнего шума передам информацию Де Анджелису.
– Стоит Де Анджелису заподозрить, что он поставил не на ту лошадку…
– И он ее тут же сменит, – продолжил за нее Ровере.
Коломба дотронулась до ноющего виска:
– Но ведь это невозможно. Одна я ничего не добьюсь.
Ровере поколебался, но Коломбе было ясно, что это всего лишь притворство. На самом деле у него был на все готов ответ.
«Неплохо он подготовился, чтобы использовать меня в своей проклятой войне», – подумала она.
– Есть один человек, который мог бы тебе помочь, – сказал Ровере. – Будь ты из тех полицейских, что дорожат своей карьерой, ты бы и близко к нему не подошла, да он, вероятно, тебя и не подпустил бы. Но в твоем случае…
– Кто это?
Ровере прикурил сигарету.
– Слышала о мальчике из силосной башни?
Громче всех разговаривает молодая парочка в центре зала. К роскоши они не привыкли и решили поужинать здесь в честь первой годовщины свадьбы. Она поглядывает на другие столики, надеясь встретить какую-нибудь знаменитость, он старается не думать об астрономическом счете, который ему выставят. Он и раньше знал, что здесь дорого: ресторан находился на верхнем этаже бутика, в который они и соваться боялись (правда, она-то уже не раз в нем бывала – регулярно заходит, чтобы посмотреть на новые коллекции), а увидев цены в меню, пришел в ужас. И все-таки ему не хочется просить жену умерить аппетит, ведь она ждала этого вечера целую неделю и перемерила все свои купленные на распродажах вещи от «Zara», выбирая наряд.
Ему двадцать семь лет, ей двадцать девять.
В нескольких метрах от них в одиночестве ест суши-сет какой-то немец. Он читает американское издание «Собирателя костей»[1]и с легким неудовольствием отмечает про себя, что за последние годы совсем позабыл английский. Он с трудом продирается сквозь текст, хотя раньше уже читал этот роман на немецком. Он возглавляет компанию, производящую микрокомпоненты, и ему редко представляется случай попрактиковаться. Немец думает, что неплохо бы снова начать заниматься с репетитором, хотя одна мысль об этом нагоняет на него тоску. Он чувствует, что слишком стар, чтобы вновь сесть за парту, и подозревает, что память у него уже не та, что прежде. Он обожает суши и ужинает здесь раз в неделю, обычно в одиночестве.
Ему недавно исполнилось шестьдесят.
За большим круглым столом у окна, тщательно затененного белыми занавесками из органического хлопка, сидят диджей, его подруга, агент и владелец пригородной дискотеки. Они слушают официанта, который, прежде чем раскрыть перед ними меню, осведомляется, нет ли у них аллергии на какие-либо продукты. Диджей собирается сообщить: «У меня аллергия на сырую рыбу», не подозревая, что официант выслушивает эту шуточку почти ежедневно и уже не в силах заставить себя улыбнуться в ответ. Раньше диджей был солистом подростковой группы, одна из песен которой три года назад вошла в топ-десятку хит-парада. Около двухсот ночей в год он играет сеты в модных клубах. Диски больше не продаются, так что крутить пластинки – профессия будущего.
Девушка, держащая его за руку, на которой не меньше колец, чем в Лурде исцелений (все в имидже диджея немного чересчур, включая этническую татушку под затылком и обесцвеченную шевелюру), надеется, что на этот раз он останется на выходные или, может, попросит ее поехать с ним. Не то чтобы она была его девушкой – он звонит ей, только когда собирается провести ночь в городе, – но она знает, что они на одной волне. Чувствует каждой клеточкой тела. Сегодня днем, после того как они занялись сексом у него в номере, он распахнулся ей навстречу, как маленький ребенок, смеялся и шутил. Разве стал бы он так себя вести с какой-нибудь левой девицей? Он даже признался, что собирается вскоре сменить агента на более толкового и уравновешенного. Такие новости кому попало не доверяют, правда?
