Убить Первого. Книга 2 - страница 16

Как только со знаками было покончено, Эдван поместил по одному камню атры в центр каждого символа, осторожно развернулся к слову творца перед собой и принялся затыкать в нём пробелы оставшимися кристаллами. И лишь чудом сумел удержать себя от фатальной ошибки, в самый последний момент отдёрнув руку, за мгновение до того, как камень встал на место последнего пробела. Сглотнув, юноша сделал глубокий вдох и скрипнул зубами от злости.

– Хвала Творцу, заметил, – проворчал он, стягивая с себя куртку, и метким броском отправил её через дверной проём в соседнюю комнату. Закрыв глаза, он несколько раз глубоко вдохнул, успокаиваясь, и вновь придирчиво осмотрел всю фигуру на полу. Лишь убедившись, что больше оплошностей не допустил, Эдван положил последний, пятый, камень, завершая рисунок.

В тот же миг свет, что исходил от кристаллов, начал усиливаться. Счёт пошёл на секунды. Разодрав ранку на большом пальце, парень быстро нарисовал на груди у шрама слово сбора, подхватил оставшиеся камни и принялся шустро, но всё-таки довольно аккуратно, класть их прямо на себя. Один на макушку, по одному на каждое колено и плечо. Стоило последнему кристаллу встать на нужное место, как воздух вокруг парня стал заметно теплее, а свет, исходящий от камней, вновь усилился, словно каждый из них превратился в маленький фонарь.

Эдван закрыл глаза и замер неподвижной статуей, изо всех сил пытаясь успокоить пульс и дыхание. Сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет наружу. В горле пересохло. С дикой смесью страха и нетерпения парень ждал момента, когда сфера концентрации наконец войдёт в силу. Он предельно чётко знал, что ему предстоит испытать, и сейчас чувствовал себя как преступник, что стоит на коленях в ожидании удара плетью. Палач уже замахнулся, всё нутро сжалось в предчувствии, что оно вот-вот придёт. То самое мгновение, которое длится целую вечность.

И вот – случилось. Жар усилился, дышать стало трудно. Воздух вдруг стал каким-то тяжелым и вязким, словно смола, а затем… явилось давление. Невидимая сила безжалостно обрушилась на него, словно могучий сапог на крохотного муравья, заставляя мышцы затвердеть до судорог, а вены вздуться от напряжения. И в этот же самый миг вместе с давлением в сосуд души ворвался могучий поток атры. Плотной и сырой. Слово творца на груди горело огнём, словно клеймо, стенки сосуда тряслись под напором неудержимого гейзера силы, которая всё вливалась и вливалась внутрь…

Стиснув зубы до скрежета, Эдван с огромным трудом пытался направлять непослушную энергию туда, где она была нужнее всего. Заполнял ею тело, пускал поток в дрожащие стенки вместилища и изо всех сил сжимал её внутри, сдерживая поток, что рвался сквозь трещины прочь. Тело горело так, словно его пытались сварить заживо, а давление всё росло и росло, заставляя кости трещать от напряжения. Никогда в жизни ему ещё не приходилось испытывать такого мощного натиска атры. Помянув про себя Первого, парень запоздало подумал, что, возможно, не стоило замахиваться на третий уровень сферы, но… назад уже не отыграешь.

Эдван давным-давно потерял счёт времени. Минуты, которые в самом начале этой невероятно мерзкой пытки ползли медленно, словно раненые улитки, давно перестали иметь для парня хоть какое-то значение. Он больше не поминал Первого и даже ни о чём не думал. Всё его сознание было сосредоточено на непрекращающейся борьбе с чудовищным давлением, которое оказывало на него его собственное творение. Атра, которую он с таким трудом сжимал внутри сосуда, давила на стенки, медленно расширяя их. В какой-то степени это, наверное, было даже похоже на преодоление первой ступени, с тем лишь различием, что держать энергию под контролем было в разы тяжелее. Её было не просто много, а очень много, и вся она врывалась внутрь сосуда неудержимым ураганом, с каждой волной угрожая смять его, раздуть и порвать, словно мыльный пузырь.