– Но наша программа уже в сетке. Она должна выйти. Иначе наш проект закроют. Мы очень близки к этому, Кэл. Я не могу вам сказать, насколько близки…
Значит, их карьеры связаны. Взгляд Кэла падает на папку в руке. Сам того не сознавая, он положил ее на стол. Голова раскалывается от мигрени, уставший мозг гудит.
– Есть еще одно дело. Я занимался им какое-то время. – Кэл надеется, что Сара не почувствует в его словах преувеличения.
– Продолжайте.
– Речь о Лейле Макки. Она исчезла в 1986 году в Абердиншире. Поехала кататься верхом и пропала. Лошадь вернулась в конюшню одна, с пораненной ногой. Лейлу долго искали, но никто ее больше не видел. Родные девушки уверены, что знают убийцу. Это беспроигрышный вариант.
Кэл ненавидит себя за то, что произносит такие слова, за то, что допускает такое даже в мыслях.
– Сколько времени вам потребуется, чтобы подготовить выпуск? – Уязвимость улетучилась, сейчас заговорила та Сара, которую он знает.
– Месяц.
– Не пойдет.
– Ну три недели устроит? Две, если из кожи вон вылезти.
– Хорошо, две недели.
Сроки нереальные. Такие вещи занимают месяцы, а то и годы кропотливой работы. Нужно разыскать людей, наладить с ними контакт, склонить к откровенности. И действовать осторожно, аккуратно, а не нахрапом, ради быстрого результата. Спешка до добра не доводит. Кэл это прекрасно понимает. Но он не позволяет себе задуматься. И к нему уже приходит осознание: он не в силах оставаться здесь, и ему необходимо выторговать себе время. Он собирается это сделать, используя дело Лейлы.
Кэл сует стопку боксеров в угол потрепанного вещевого мешка. Ему крайне неловко под пристальным взглядом Элли, хочется все бросить как есть и вырваться из дома как можно скорее.
– Я думала, мы все обговорили. Ты не можешь взять и исчезнуть в любой момент, когда тебе заблагорассудится.
– Есть масса вещей, которые мы не можем и не должны делать и которые все-таки делаем.
– Что ты хочешь этим сказать? Что все это значит?
Кэл прикусывает губу, едва справляясь с искушением признаться жене в том, чему стал свидетелем всего пару дней назад.
Руки Элли уперты в бока, в карих глазах расстройство, даже отчаяние. Смерть Дюбуа встала между ними, тьма разлилась вокруг, поглотив все хорошее, что было. Кэлу невыносимо напряжение в голосе жены, оно словно привязывает его к ней, когда ему необходима свобода, чтобы все как следует обдумать. Он хватает несколько футболок, но рука Элли перехватывает его руку, и, боясь почувствовать ее прикосновение, Кэл резко отдергивает пальцы – он помнит, что видел через дверное окошко.
– Кэл, ты меня не слушаешь. Ты можешь остановиться хоть на минуту? Сколько раз мне надо повторить, чтобы ты наконец-то прислушался?!
– Я делаю свою работу, Элли. Это недолгая поездка.
– Но что-то не так. Ты изменился. С того самого момента, как начал общаться с этим человеком.
Элли говорит шепотом, почти шипит, потому что Крисси дома и она не хочет вмешивать дочь. Их нынешние разборки совершенно не походят на прошлые ссоры. Они оба на взводе. Или на грани?
– О чем ты?
– Ты носишь его в себе, Кэл. Такого раньше не было. Никогда. И это уже чересчур. Ты привносишь эту атмосферу в наш дом, в нашу жизнь. Я так больше не могу. Я не в силах жить с ходячим мертвецом, с тем, во что он тебя превратил!
Слова жены – острые стрелы правды. И Кэл ненавидит Элли за них.
– Прости, что я недостаточно хорош и весел для тебя. – Он повышает голос. – Если мое прошлое, моя потребность найти ответы на мучающие меня вопросы настолько тебе в тягость, я действительно очень сожалею.
