– Пожалуй, я назову вам одно имя, – говорит змей, шевеля языком над потрескавшимися губами. – Пока одно. – В его глазах сверкает странная притворная доброта. – Как насчет Марго? Это имя вас устроит?
Кэл застывает с открытым ртом, кровь отливает от лица, он не может произнести ни слова. Это правда? Он этого ждал? Кэлу хочется отмотать время назад. А еще бежать, бежать без оглядки. И больше ни ногой в эту чертову больницу. Все это было ужасной ошибкой.
Придерживаясь четкой, отработанной системы, надзиратели и санитары слаженно выводят Дюбуа из комнаты, не останавливаясь ни на секунду.
– Подождите! – кричит журналист, но их уже нет.
Кэла пошатывает, глаза застилает чернота. Он хватается рукой за стол, опускается на стул – обескураженный, смятенный, подавленный. До него доносится лязг массивного засова в конце коридора. Ответы на его вопросы остаются за запертой дверью.
Кэл возвращается тем же путем, каким дошел до допросной, механически забирает вещи из шкафчика и выскакивает на улицу, под холодный ветер. Он все еще в смятении, разум лихорадит. Откуда Дюбуа известно о Марго? Он не может ничего о ней знать. Это все неправда! Нереально. Прошло столько лет с тех пор, как он перестал быть Крисом Лонгакром.
Кэл мчится по жилым улицам, монолит Бродмура остается позади. Эти тихие кварталы вокруг больницы живут по своим особым правилам. Если из больницы сбегает пациент, здесь тут же начинают выть сирены, школы закрываются, двери запираются и все окна наглухо задраиваются. Прошло несколько десятков лет с тех пор, как сбежавший из Бродмура псих убил местного ребенка, но городок тот случай не забыл и продолжает – вынужден – жить с оглядкой. Он знает: самые плохие соседи – те, о ком всегда приходится помнить.
Кэлу нужно время, чтобы все обдумать и оценить, размотать весь клубок разговора с Дюбуа. Но во время двухчасовой поездки у него так и не получается взять себя в руки. В нем уже пустил корни страх – дикий, животный, ослепляющий разум. Кэл ощущает, как ужас сковывает, почти парализует его. Он чувствует растущее напряжение. Понимает, что несется к чему-то ужасному, но не готов к встрече с ним. Пока еще не готов.
Дома никого нет. Бросив сумку, Кэл подзывает собаку и идет с ней на прогулку по берегу реки. Незамутненная гладь воды должна бы его успокоить, но мир на сердце и в душе не вернуть. Ракета то и дело убегает вперед. Радостно виляя хвостом, собака ловит насекомых, кружащих вокруг, в любопытстве зарывается носом в камыши.
Их сопровождает тень сестры. Эхо жизни, которую Кэл намеренно оставил в прошлом. Марго – та причина, по которой он сменил имя, стал Кэлом вместо Криса. Но как Дюбуа об этом узнал? Кэлу невыносима мысль, норовящая оформиться и закрепиться в его сознании. И в попытке от нее избавиться он ускоряет шаг. «Кто из нас не погряз в мусоре собственной жизни? А потом нас самих эта жизнь отправляет, как мусор, на свалку» – эти слова преследуют Кэла, не дают успокоиться.
Нет, должно быть какое-то рациональное объяснение. Другое рациональное объяснение. Ведь он вовсе не пытался скрыть, утаить свою прежнюю жизнь, твердит себе Кэл. Просто до сих пор никому не приходило в голову ворошить его прошлое. А Дюбуа – этот человек, страдающий обсессивно-компульсивным расстройством личности и не ограниченный временем, – вполне мог удовлетворить свое любопытство в отношении интервьюирующего его журналиста. Дело только в этом.
