Людмила отстранилась от жениха:
– В Балаев?
– Да, а что?
– На рыбалку, на шашлыки?
– Ну да, а чем это-то тебе не подходит? Хоть развеешься немного.
– А жена Гарина тоже поедет?
– Ты о Тамаре? Поедет.
– Насколько помню, она твоя первая любовь?
Уланов достал пачку сигарет:
– Ты что ревнуешь, что ли?
– А если да, то это странно? А не странно будет, когда мы соберемся вместе, зная, чтó вас объединяло в прошлом? Там может прежняя любовь вспыхнуть с новой силой. Нет, конечно, ты вправе жить как хочешь, но тогда давай как-нибудь без меня. Езжай к своей Тамаре, а я останусь. Нет, я куплю сегодня же путевку в санаторий на два дня. Там есть такие, отдых в выходные дни. И от работы отдохну, и от городского шума, да и от тебя с твоей бывшей.
– Что ты мелешь, Люда?
– Вот я уже не говорю, а мелю. Скажи еще, несу полную чушь. Время для этого самое подходящее.
– Но это действительно бред.
– Спасибо.
– Люд!
Людмила оттолкнула Уланова, пошла на кухню. Роман вышел на балкон, выкурил сигарету. Когда вернулся, невеста сидела на диване, поджав под себя ноги и надув губы.
– Пироги на столе, там же молоко. Ешь, набирайся сил.
Уланов присел рядом с ней:
– Ты сама-то себя слышишь?
– Нет, я глухая.
– Не знал.
– А то что, не посмотрел бы на такую?
Роман не выдержал, вспылил. И Людмила впервые (поведение майора во время захвата ее родной сестры, о которой Людмила и представления не имела и которая являлась главарем террористической организации, не в счет) увидела Уланова в гневе. Он разразился такой тирадой, что зазвенели бокалы в шкафу. Говорил он минуты три, вернее, вещал, как с трибуны, доказывая всю нелепость поведения суженой. Когда он закончил и пошел опять на балкон, Людмила сидела на диване с широко открытыми глазами.
Затем вышла следом, встала за женихом.
– Ну ты дал, Рома, никогда бы не подумала, что ты умеешь так.
– Я и не так еще умею.
– А знаешь, ты убедил меня. Извини, я вела себя как капризная девчонка.
– Дошло?
– Капризная девчонка еще не означает полная дура.
– Дошло.
Он выбросил окурок прямо в мусорный ящик.
– Пойдем есть твои пироги и обсудим, что возьмем с собой.
Людмила вздохнула:
– Пироги, наверное, уже остыли.
– Ничего, они у тебя в любом виде вкусные. Может, через Вахида продавать будешь? Хотя, признаюсь, сказал глупость.
– Что-то сегодня мы слишком много глупостей друг другу наговорили.
– Бывает.
– Лучше бы не было.
– Значит, не будет.
Он поцеловал ее, и они прошли в кухню.
Поев пирогов и выказав восхищение талантом невесты на этом поприще, Уланов сощурил глаза:
– А не заняться ли нам приятным, дорогая?
– Сначала надо собраться.
– У нас на это будет целый вечер, да и собирать-то особо нечего.
– Как говорится, дорогой, – делу время, потехе час.
Уланов подошел к невесте, обнял ее.
– Предпочитаю на данный момент изменить поговорку – потехе время.
– Но…
Он закрыл ей рот поцелуем.
Поднял на руки, понес в спальню.
Людмила оторвалась от поцелуя:
– Бешеный, дай хоть душ приму.
– Хорошо, а я пока постель разберу.
Через двадцать минут они находились в кровати.
Интим продлился два часа.
Людмила, вся мокрая, наконец сползла с Уланова:
– Все, не могу больше.
– А еще ночь впереди.
– Не много ли будет? Так мы быстро надоедим друг другу.
– Ты еще представь, как будем заниматься любовью на природе. Я не знаю, что это за остров, но наверняка на нем есть небольшой песчаный участок. И мы с тобой на песке под шелест наплывающих волн.
