Кабан рухнул на снег, заливая его яркую белизну не менее ярким пятном тревожно-красного цвета. Ноги жертвы еще несколько раз дернулись и замерли, а оставшееся без вожака стадо прыснуло в разные стороны, как рыбки от акулы. Не разбирая дороги, звери умчались куда-то в лес, при этом громогласно оповещая округу треском кустов и визгом.
Андрей выждал некоторое время – ему почему-то вспомнились истории о мести кабана за убитого поросенка, но тут же он вспомнил, что как раз кабана и убил. Стряхнув оцепенение и дав волю охотничьему инстинкту, он направился к своей законной добыче.
Быстро добежал до тела и резко остановился. Что делать в таких случаях, Корчак не знал, но подумал и решил, что просто нарежет себе несколько кусков мяса, и с решительным видом достал десантный нож.
За десять минут горе-охотник отрезал от кабана несколько полосок мяса вместе с кожей и при этом порядочно запачкался кровью.
Усердное пиление остывающей плоти было прервано тихим треском, донесшимся справа, и только в этот момент Андрей вспомнил, что он все-таки в лесу, где человек далеко не самый сильный зверь. К счастью, винтовка лежала рядом, скользкие от крови и жира пальцы моментально вцепились в деревянный приклад. Прижав его к плечу, Андрей резко развернулся и понял, что не зря опасался нежданной встречи. Прямо перед ним, не более чем в тридцати метрах, стоял матерый волк. Зверь низко пригнул голову к снегу и неотрывно смотрел на человека, а его лапы уже подгибались для прыжка.
«Его, наверно, привлек визг и запах крови», – отстраненно додумал Андрей и чисто автоматически нажал на курок. Каждодневные занятия и почти четыре сотни израсходованных патронов все-таки выработали нужные рефлексы – пуля, попав волку в грудь, остановила летящее тело и даже отбросила его немного назад. Зверь вытянулся в струнку и замолотил лапами по снегу. Из его пасти побежала кровь.
«Зимой волки охотятся стаями», – всплыл в памяти еще один кусок текста из какой-то книги, и Андрея обдало очередным порывом внутреннего холода. Он резко развернулся и, потеряв равновесие, завалился набок. Открывшаяся картинка заставила его резко вскочить на колени и открыть судорожную пальбу. «Винторез» торопливо закашлял, и пули понеслись навстречу двум бегущим на человека серым теням. В этот раз стрельбой управляли не рефлексы, а перепуганное сознание, поэтому только чудом можно было объяснить то, что когда затвор противно щелкнул, отсчитав оставшиеся в магазине семь патронов, стрелок был еще жив. Он с удивлением смотрел на застывшее в снегу тело и улепетывающего по лесу подранка. Затем в голове что-то сухо щелкнуло, Андрей быстро отсоединил магазин и заменил его вторым. Приклад ткнулся в плечо. Оптика приблизила убегающего волка. В этом направлении лес был редким, к тому же метрах в тридцати начиналась обширная поляна. Волк уже почти добежал до ее дальнего края.
«Метров триста пятьдесят», – подумал Андрей, скрупулезно высчитал направление, силу ветра и, взяв поправку на траекторию, выстрелил. Едва различимый невооруженным глазом волк споткнулся и ткнулся мордой в снег. Больше никаких признаков жизни зверь не подавал.
Как ни странно, страха Андрей так и не почувствовал. Откат адреналинового всплеска не стал корежить тело, а просто сжал на секунду в ледяных объятиях и медленно отпустил, оставляя после себя лишь небольшую слабость. Корчак осмотрел запачканное кровью и грязью пространство вокруг кабаньей туши, вздохнул и начал быстро отпиливать обе задние ноги. Связав ноги куском капронового каната, он закинул эту связку на шею и направился на базу.
