Убийца героев. Том 1 - страница 10

Естественно, я не надеялся, что мне прямо-таки сходу поверят – ситуация в мире не та. Я запросто могу быть вражеским разведчиком или диверсантом. В условиях военного времени необходимо держать ухо востро.

– Чем докажешь? – его глаза подозрительно сузились. И я его понимаю. Пленный может начать плести вообще что угодно, поскольку никто не может сказать наверняка, что же у него там в голове.

– Будут тебе доказательства, только развяжи, – рук я к этому моменту уже практически не чувствовал, за исключением тупой ноющей боли в плечах.

– Чтобы ты сбежал?

А вот это уже точно издёвка – не в том я состоянии, чтобы куда-то бежать. Да и я понятия не имею, где вообще нахожусь, и какое количество вооружённых сил находится за дверью.

– Издеваешься? Даже если попытаюсь, это будет самым тупым поступком, который я совершил в своей жизни. Я не идиот, у меня просто опыта нет.

Он понимающе хмыкнул: – Ладно, только имей в виду: никаких резких движений. Я не один пришёл.

А вот это утверждение уже попахивает враньём – почему же его напарник не зашёл вместе с ним? В таком случае, случись что, он сможет выручить товарища или же и вовсе не допустить внештатной ситуации.

– Ну, показывай, – сказал он, развязав верёвку на руках и отойдя в сторону. В его руке уже был ТТ, направленный прямо мне в грудь. Я же, не спеша, принялся разминать онемевшие руки. Ощущения не из приятных.

– Ну? – коротышка явно нервничал, отчего и проявлял нетерпение. Вот только у меня тоже настроение было не самое радужное.

– Баранки гну, – буркнул в ответ, не отвлекаясь от своего занятия. – Посиди со связанными руками в неудобной позе, потом поговорим.

Не добавляло человеколюбия мне возвращение чувствительности, вот совсем – руки у меня теперь попросту болели. А потом мне в макушку прилетел удар рукоятью пистолета.

– Да ты охренел?!

Вот только на моё возмущение, последовало ответное от гнома: – Не тебе говорить о неудобствах. Не после того, как мы ваши концлагеря уничтожали! – он буквально шипел через сжатые зубы. Глаза его горели праведным гневом. Похоже, он еле сдерживается от того, чтобы выпустить в меня весь магазин из своего пистолета.

– Я в этом мире от силы сутки! Из косяков – только смародёренная одежда, да ствол! О каких, нахер, лагерях идёт речь?!

У меня теперь, кроме рук, ещё и голова снова заболела, не успев окончательно пройти. В раздражении я излишне резко дёрнул рукав. Ткань с треском разошлась по шву, оголяя предплечье, на котором сочился тьмой абсолютно чёрный узор из переплетённых линий.

Далее же я увидел, как лицо его приобретает удивлённый и даже шокированный вид. Взгляд гнома буквально прикипел к метке на руке, более ничего для него, кажется, не существовало.

– Чего залип, дядя?

Холодный камень стены немного притупил болевые ощущения в голове, но не убрал полностью, так что любви к миру я совершенно не питал. Однако, немного успокоившись, я всё же немного смягчил своё отношение. Реакцию моего собеседника понять можно. Гномы в меньшинстве, люди ведут откровенно нацистскую политику, планомерно истребляя противника всеми доступными способами: на поле, в концлагерях, просто при встрече. А я, внезапно, так сильно похож на этих ублюдков.

– Мне надо тебя кое с кем познакомить, – пробормотал он себе под нос, всё ещё загипнотизированный моей меткой. Заметив это, я мысленно стал откачивать из неё энергию – ещё в пещере, когда экспериментировал, заметил, что её можно заставить исчезнуть с кожи напрочь, равно как и накачать тьмой или светом.