– Со всем уважением, ваше величество, я не понимаю, как…
– Это была и не женщина, верно?
Я на мгновение положил свои карты на стол рубашками вверх. Я знал, какие карты у меня на руках, знал, какие лежат по углам, и почти не сомневался, какие держит королева. Она хорошо играла – почти мастерски, если уж на то пошло. И уж наверняка лучше, чем имеет право играть одиннадцатилетняя девочка, только что выучившая правила. Но недостаточно хорошо. Мы с ней приближались к последней карте, и я знал, что могу выиграть.
– Да, ваше величество. Было бы правильней назвать её девочкой.
– Ей было двенадцать, – сказала королева.
Я кивнул, гадая, как она сумела это выяснить.
– На год старше, чем я сейчас.
– Да.
– Вы убили человека за шулерскую игру, потому что знали, что он будет и дальше… какой очаровательный эвфемизм вы упомянули перед моим двором? «Слишком загонять свою кобылу»?
– Откуда вы всё это знаете, ваше величество? – спросил я.
Пришла её очередь или сыграть тем, что у неё на руках, или одной из карт из угла, или тем и другим. Но она не двигалась.
– И вы не рассказали всё магистрату, потому что…
– Потому что это ничего бы не изменило.
Королева кивнула.
– Потому что закон есть закон, и в Дароме двенадцать – достаточно зрелый возраст, чтобы выйти замуж, если родители дают разрешение, неважно, каким бы старым и жестоким ни был муж.
– Верно.
– Потому что если бы вы пошли к маршалам, издевательства бы не прекратились. Вот почему вы разыграли карты, которые вам выпали. Зная, что факты не помогли бы в суде, вы решили вместо этого положиться на ум.
Я покачал головой. Во мне росло раздражение из-за того, что меня осыпал вопросами ребёнок.
– Нет, как я уже сказал…
– Вы рассказали им, что поспорили из-за кобылы, потому что в глазах закона кобыла или двенадцатилетняя девочка – всё едино. Она всё равно была его собственностью.
– Мне пришлось…
– Вы… Как такое называется? Вы «сбросили карты».
Она не давала мне закончить ни одной фразы.
– Проклятье. Я сверился с юридическими книгами, там нет…
– Вы ничему и никому не доверяете, кроме себя самого, верно?
– Больше мне некому доверять! – сказал я.
Вообще-то не сказал, а прокричал.
– Вы просто играете теми картами, которые вам выпали.
– Это всё, что я могу сделать!
– Это всё, что может сделать каждый из нас, не так ли, господин Келлен? – Голос королевы внезапно снова стал мягким и тихим. – Теперь смотрите на стол и играйте… вашими… картами…
Наши взгляды встретились, и мы не отвели глаз. Что она делает? Какой во всём этом смысл? Аристократы стояли тихо, как смерть. В глазах наставников читалось убийство. Я начал с простого, глупого, невероятного плана, а теперь не был уверен, кто кем играет.
Королева всего на мгновение прикрыла глаза.
– У нас истекает время, мастер картёжник. Я должна идти на уроки и не могу больше заставлять своих наставников ждать. Посмотрите на стол и примите решение.
Я посмотрел на карты. Королева выложила свои оставшиеся карты картинками вверх. Три десятки и валет. Солидная сдача, но неправильная. Она могла бы взять джокером и сразу выиграть, но джокеров она положила с моей стороны, где я имел право взять их первым. Что-то в выложенных картах меня беспокоило. «Четыре угла, – подумал я. – В них нет смысла».
Королева положила двух джокеров в один и тот же угол с моей стороны стола – как можно дальше от себя. Глупый ход. Я был ближе к ним и мог взять их раньше её. Она сбросила королеву требушетов рядом с собой. Но ещё она положила карты меньшего достоинства – двойку и семёрку – поверх королевы, ослабив угол. Там не было никакой силы. Вся сила была у джокеров.
