– Валентин Николаевич! – охнула женщина.
– Марина Вадимовна! – остолбенел губернатор. – Что вы тут делаете?
– Господи, – выпрямилась женщина окончательно. – Я надеялась, что это вы, но все было так таинственно и интересно, что я сомневалась. Вы знаете, Валентин Николаевич, – сказала она, поглядывая на дверь, – я могу это делать с вами каждый день и совершенно бесплатно.
– Я вечером зайду к вам, Марина Вадимовна. – заправляя рубашку в брюки, смущенно пообещал губернатор.
– Я буду вас ждать, – скромно сказала Марина Вадимовна.
Это была хозяйка соседнего пятиэтажного дома, с которой поддерживала приятельские отношения его жена. Марина была соломенной вдовой. Так она сама себя называла, потому что ее муж уже давно имел другую семью, но они не разводились. Марине было тридцать пять лет. Она была единственной дочерью местного олигарха Ганапольского. Ее два сына учились в Лондоне на программистов. Марина нигде не работала, так как на нее были записаны все активы отца. Как Нине удалось уговорить Марину заниматься таким делом, при ее богатстве и возможностях, было неизвестно. Но эта встреча в комнате отдыха оказалась для губернатора роковой. Через две недели он перевез свои личные вещи к Марине и с тех пор почувствовал себя вполне счастливым человеком. Взрослые дети и жена Светлана сначала взбрыкнули, но когда муж и отец показал им, что он может им оставить взамен дележа и склок, сразу притихли и решили отца и Марину не гнобить, а просто смириться с ее существованием. Счастливому Валентину Николаевичу никогда не приходила в голову мысль, что Нина, Марина, и ее папа как-то могли быть связаны и неожиданная любовь, вспыхнувшая между соседями, могла быть дальновидным планом местного олигарха или преданной помощницы Нины. Но ни олигарх, ни Нина, ни Марина и представить не могли, что смог накопить за три года своего губернаторства с виду недалекий и ограниченный человек с крупным лицом мясника, имеющего два подбородка, пивной животик, коротко подстриженную под сельского бухгалтера голову, вечный зуд в области половых органов, но обладающего такими мозговыми извилинами, направленными на личное обогащение, которым мог бы позавидовать Остап Бендер, если бы он жил в городе Коблевске. Валентин Николаевич не случайно стал губернатором. Задолго до Революции достоинства Валентин Николаевич, не будучи собственником, продал два судостроительных завода голландской фирме. Поскольку в договоре купли-продажи государственного имущества, то есть заводов, Валентин Николаевич являлся представителем государства, то левая часть продажной суммы осталась лежать в банке Амстердама на имя Положенко до тех пор, пока не перепрыгнула в оффшорную компанию. Продав заводы, Валентин Николаевич, остался их директором, получая от голландской фирмы по пятьдесят тысяч евро в месяц в качестве директорского оклада. Когда дореформенный прокурор области попытался заикнуться о неправомерности содеянного со стороны Валентина Николаевича, он тут же был переведен на должность восемнадцатого заместителя генерального прокурора республики, а Валентин Николаевич, за возобновление организации производства продукции на голландских предприятиях, был удостоен президентом звания Герой республики. Поэтому неудивительно, что в водовороте майданных событий, только Герой республики мог возглавить Коблевскую область. На вечеринке по поводу обмытия указа президента о назначении Валентина Николаевича губернатором, он произнес знаменитый спич, разошедшийся в сотнях вариаций. Неизменным оставалось одно:
