Грейс слушал, стараясь припомнить, что Сэнди делала с зубами, хотя не разбирался в терминах.
Джоан Мейджор вытаскивала из большого портфеля гипсовые слепки на черных квадратных подставках, напоминавшие ценные фрагменты из археологических раскопок. Грейс их и прежде видел, но не понимал тонких отличий, которые они иллюстрируют.
Когда Кристофер Гент закончил анализ зубов, Джоан принялась объяснять на моделях возрастной процесс костного формирования, заключив, что останки принадлежат женщине лет тридцати плюс-минус три года.
Что вполне совпадало с возрастом Сэнди в момент исчезновения.
Грейс знал, что надо выбросить это из головы – привносить в дело личные интересы непрофессионально. Только как это сделать?
11 сентября 2001 года
Пол дрожал. Звенели десятки ключей, развешанных в ряд на крючках на стене магазинчика. С полок падали банки с краской. С одной слетела крышка, потекла лимонная эмульсия. Картонная коробка перевернулась, на линолеум посыпались медные винтики, напоминая живые личинки.
В расположенном всего в паре сотен ярдов от Всемирного торгового центра полуподвальном и тесном хозяйственном магазине, где укрылся Ронни, последовавший за высоким копом, было темно. Свет погас пару минут назад. Горела лишь аварийная лампочка на батарейках. За окном кружил пыльный смерч, от которого было темнее, чем ночью.
Разутая женщина в дорогом костюме, кажется, никогда раньше в жизни не заходившая в хозяйственный магазин, всхлипывала. За тянувшимся во всю стену прилавком стояла тощая фигура в коричневом комбинезоне, с седыми, забранными в конский хвост волосами, словно председательствуя в беспомощном мрачном молчании.
Ронни по-прежнему крепко держал ручку чемодана, на котором каким-то чудом удерживался кейс.
Мимо по улице прокатился перевернувшийся полицейский автомобиль и остановился. Дверцы открыты, в салоне горит верхний свет. Внутри никого, на витом шнуре болтается радиотелефон.
Стена слева вдруг треснула, полки с коробками малярных кистей всевозможных размеров грохнулись на пол. Женщина завопила.
Ронни шарахнулся назад, прижался к прилавку, соображая. Однажды он был в лос-анджелесском ресторане во время легкого землетрясения. Его спутник тогда сообщил, что самое надежное место – дверной проем. Когда здание рушится, в дверях уцелеть больше шансов.
Он шагнул к двери.
– Я не стал бы сейчас выходить, старина, – сказал коп.
Прямо перед окном прокатилась гигантская волна камней, стекла и песка. Она накрыла полицейскую машину. Пронзительно взвыла сирена охранной системы магазина. Мужчина с конским хвостом на мгновение исчез, видно, ткнул в кнопки на пульте, и вой прекратился.
Пол перестал дрожать.
Очень долго стояла тишина. Пыльная буря быстро слабела. Как будто светало.
Ронни открыл дверь.
– Я бы не выходил, слышишь? – повторил коп.
Ронни нерешительно посмотрел на него, все-таки толкнул створку и вышел, таща за собой багаж.
Вышел в полную тишину. Как при сильном снегопаде. Кругом лежит серый снег.
Серое безмолвие.
Потом послышались звуки. Пожарные машины. Охранные системы. Автомобильная сигнализация. Человеческие крики. Сирены «Скорой помощи». Вертолеты.
Мимо молча мелькали серые фигуры. Нескончаемая череда ослепших, бесстрастных мужчин и женщин. Одни неторопливо идут шагом, другие бегут, третьи нажимают телефонные кнопки. Ронни последовал за ними, спотыкаясь в сером дыму, который разъедал глаза, забивал рот и ноздри.
