– И шумиха, да? – продолжал Гленн. – Вступил в банду – улица трясется от страха.
Грейс перешел к следующей доске, озаглавленной: «Криминалистические доказательства». Слова расплывались, сливались. Оценка потенциальной информации, сбор сведений, свидетельства, переоценка, подготовка доказательств, выработка стратегии… Краем глаза он заметил элегантного энергичного мужчину лет пятидесяти, в красивом светло-коричневом брючном костюме, бежевой рубашке с коричневым галстуком, который направлялся к ним быстрым шагом. Тони Кейс, старший офицер службы видеонаблюдения.
– Привет, Рой! – радостно поздоровался он. – Аппаратура приготовлена, кассеты доставлены, можно крутить. – Повернулся к сержанту и крепко пожал ему руку. – С возвращением, Гленн! Я думал, что вы еще не работаете.
– Я и не работаю.
– Выпивать осторожней придется, чтобы не пробуравить дырку в желудке?
– Угу, что-то вроде того, – пробормотал Гленн, пропустив шутку мимо ушей; то ли сознательно, то ли потому, что отвлекся, Грейс так и не понял.
– Я еще тут побуду какое-то время, – весело объявил Кейс. – Если понадоблюсь, дайте знать. – Он постучал по мобильному телефону в нагрудном кармане рубашки.
– Бачок с водой понадобится в такую жару, – сказал Грейс.
– Доставлен.
– Молодец. – Грейс взглянул на часы. Двадцать с лишним минут до брифинга в шесть тридцать. Времени хватит. И он повел Брэнсона к комнате для допросов, где они уже сегодня были.
Они вошли в узкое маленькое помещение для наблюдения, смежное с главной комнатой. У рабочего стола, тянувшегося во всю ширину, стояли два разномастных стула, на них – приземистый металлический корпус записывающей аппаратуры и цветной монитор с неподвижной картинкой, изображавшей кофейный столик и три красных стула в пустой комнате.
Грейс сморщил нос. Такое впечатление, будто кто-то ел тут карри, возможно, из индийской деликатесной в супермаркете через дорогу. Заглянув в мусорную корзинку, он обнаружил вещественные доказательства – пустые картонки. По окончании вскрытия ему всегда требуется какое-то время, прежде чем можно будет подумать о еде, а после увиденных в содержимом желудка Кэти Бишоп остатков, вероятно тушеных креветок, острый запах карри решительно не содействовал таким мыслям.
Грейс наклонился, схватил корзинку, выставил за дверь. Аромат не ослаб, но стало хоть немножечко легче. Он уселся перед монитором, вновь ознакомился с кнопками управления аппаратом, нажал на «пуск».
Пахнет. Все равно пахнет. Сэнди любила карри. Курица «корма» – любимое блюдо.
На экране пошла запись первой встречи с Бишопом. Грейс, подавшись вперед, рассматривал темноволосого мужчину в коричневой, сшитой на заказ куртке со сверкавшими серебряными пуговицами, в двухцветных, коричневых с белым, туфлях для гольфа.
– Эти туфли похожи на устриц, – заметил Брэнсон, сидевший рядом с ним. – Знаешь, как в гангстерских фильмах тридцатых годов? Видел когда-нибудь «Некоторые любят погорячее»? – Голос вялый, без обычного энтузиазма, но, похоже, он делает сверхчеловеческие усилия, чтоб немного взбодриться.
Грейс понял, что для друга настал тяжелый момент – начало вечера. В такой час он обычно укладывает своих детей в постель.
– С Мэрилин Монро?
– Угу, а еще с Тони Кертисом, Джеком Леммоном, Джорджем Рафтом. Блестящая сцена, где ввозят торт, а оттуда вылезает мужик с автоматом, косит всех наповал, а Джордж Рафт говорит: «Что-то там в этом торте пришлось ему не по вкусу!»
