– Мрачные у тебя мысли, дочка.
– Но, пап, это же самые лучшие мысли для творчества, разве нет? – засмеялась она, поправляя металлическую пластинку на дне коробочки. Когда она снова завела ее, дав мягкому звону наполнить комнату, мелодия уже была идеальной.
– Как же ты похожа на свою покойную мать. И на меня, но это, пожалуй, к худшему. – Он хмыкнул. – Пойду налью нам чаю, раз уж успокаиваться наши головы не желают.
– Мне с мятой, пожалуйста. – Эйра взяла в руки одну из незавершенных марионеток, которую делала на заказ. Вот ей как раз лицо было очень даже нужно. Подхватив кисточку, она обмакнула ее в розовую краску, чтобы нарисовать марионетке щечки.
Остаток ночи Эйра провела, рисуя, вырезая и попивая чай, пока комнату не осветило заглянувшее в окно солнце. Ее мысли не замедлялись ни на секунду, метаясь от одной работы к другой, какие-то завершая, какие-то бросая недоделанными, и даже успела сделать марионетку-покойницу в черном свадебном платье. Слишком жутко получилось.
В животе заурчало, и она опустила на него взгляд.
– Вот же неугомонный, вечно ты мешаешь работать.
– Заняться завтраком? – спросил отец, иголкой поправляя миниатюрную деталь на игрушечных санях.
– Нет, моя очередь. – Зевнув, Эйра встала с табурета и направилась было на кухню, когда в дверь постучали.
– Скажи, что покупателей мы так рано не принимаем, – нахмурился отец.
Эйра закатила глаза:
– Да ладно тебе, мы так всех клиентов тогда распугаем.
Она бы, конечно, предпочла сначала перекусить, но вместо этого вытерла руки синим платьем и открыла дверь.
Дезмонд, сын деревенского старосты, с поджатыми губами стоял на крыльце.
– Доброе утро, Эйра. – Он заправил за ухо пару темных косичек, в черных глазах было так же мало энтузиазма, как и во всем его лице. – Деревенское собрание будет.
Эйра вопросительно вскинула бровь.
– Когда? – Теперь уже ее живот заворочался от тревоги, а не от голода. Для ежемесячного собрания было еще рановато, учитывая, что с предыдущего прошла всего неделя.
– Сейчас. Дело короля касается. – Он нервно теребил в руках край своего плаща.
Морозко… Даже думать о его имени ей было страшно, а она ведь никогда не встречала Ледяного Короля лично.
– А в чем дело?
– Отец не сказал. Знаю только, что ничего хорошего. Давайте быстрее, а я пока пойду остальных собирать, – с этими словами он резко развернулся на своих начищенных каблуках, поправил меховой воротник и направился к следующему дому. Дезмонд определенно что-то знал, но староста наверняка приказал ему молчать. Эйра с Дезмондом были одного возраста и росли вместе, но друзей из них не вышло – больно уж серьезно он относился к отцовскому делу и был слишком высокомерным юношей.
Когда Эйра развернулась, чтобы взять яблоко, отец уже застегивал плащ.
– Если сам король при деле, значит, что-то важное. Поедим потом.
– Никто не умрет, если я сначала съем яблоко, – пробормотала она.
– Съешь два, когда мы вернемся. – Он кинул Эйре ее плащ.
– Или три. – С усмешкой завернувшись в плотную ткань, она вышла за ним в снег. Никто не задерживался долго у своих домов, сразу направляясь к центру деревни. Большинство уже собралось у помоста, где перед резным троном стоял староста, разговаривая с кем-то из старейшин. На его плечах лежала серая меховая накидка, а черные косички были убраны назад и перевязаны кожаной лентой.
Кто-то остановился рядом с Эйрой. Бросив взгляд вбок, она узнала свою подругу, сжимавшую в руках шнурок от плаща.
