Когда они прибыли в центр Венеции, то пошли в одну из самых дорогих гостиниц в мире, где каждый сантиметр здания был унизан фресками, мозаикой, росписью, позолотой, драгоценными камнями. Сверкали в нем не только стены, потолки, стекла, зеркала, люстры, диваны, кресла, кушетки, ковры, вазы, сверкали в нем и гости отеля. Старые и молодые аристократки, чьи шеи сияли от жемчуга, изумруда, рубина, бриллиантов. Мужчины, лоснящиеся от осознания собственной недосягаемости и значимости. И они, простые туристы, должно быть, выглядевшие как голодранцы на их фоне.
– Здесь снимали фильм «Турист» с Джонни Деппом и Анджелиной Джоли. – Пояснил Луиджи.
Но Луиза ничего этого не хотела знать: от страсти сердце обмирало, то горело, то немело, голова не соображала совсем ничего. Вместо того, чтобы петь дилерам оды о лучшем из лучших итальянском бренде, она сосредоточилась исключительно на том, чтобы окончательно обворожить Луиджи, присвоить его себе, сделать своим рабом. В тот день, когда все пошли в бар, чтобы выпить прохладительные напитки и спиртное, Луиджи сам сделал первый шаг. Он подошел к ней сзади и шепнул ей на ухо.
– Пойдем отсюда, дорогая моя Луиза!
– Куда?
– Ты в Венеции, в центре мира! Ты просто обязана прокатиться на гондоле!
– О, Луиджи! – Она бросилась за ним, он схватил ее ладонь, никого не стесняясь, но она вдруг остановилась. – Постой, а как же мои дилеры?
– Забудь про них! Пусть Марк работает! За что я ему плачу деньги?
Увалень Марк смотрел, как они уходили, взгляд его потемнел на мгновение, как будто совесть уколола его за то, что он молчал и позволял Луизе совершать свою ошибку. Но это был всего лишь миг, он встряхнул плечами и продолжил ворковать с дилерами, заказывая все больше и больше спиртного.
А Луиджи меж тем глядел на Луизу и все говорил ей, казалось, нескончаемый поток его речей мог оборваться лишь со смертью.
– Луиза, дорогая моя, как ты красива! Никогда прежде я не встречал женщин такой красоты. Сколько тебе лет? Двадцать? Двадцать пять?
Луиза хохотнула, от улыбки болело лицо, она наслаждалась каждым мгновением, проведенным с ним. Что ей было до мужа? Что до Англии? Она мечтала навсегда остаться здесь. Гондола плыла по узким улицам мимо многоэтажных домов, имевших свои пристани, свои катера – казалось, люди в Венеции покупали катера и лодки вместо машин, а выходили не на улицу, а к реке, на пирс своего дома. Было забавно наблюдать за тем, как из старинных домов в центре города, должно быть, очень дорогих, выходили мужчины в элитных костюмах с тем, чтобы сесть в катер и направиться на работу или на деловую встречу по воде.
– Ты знаешь, Луиза, моя жизнь была долго сплошным кошмаром. Сначала моя жена изменила мне, я подал на развод, а потом все закончилось тем, что я еще и должен платить ей огромные алименты. Если бы она нашла хорошую работу, то размер алиментов можно было бы пересмотреть, но она не думает работать по-настоящему. А зачем? Если я теперь до самой пенсии ей обязан! С самого развода я был как демон: вечно зол, вечно недоволен, ненавидел женщин, не выносил самый их вид. Все это так бы и продолжалось, если бы я не встретил тебя. Разве это не судьба, что именно тебя назначили нашим менеджером? Молодую, красивую, жизнерадостную, бойкую? Тебе нравится Италия?
Луиза слушала его, затаив дыхание, оттого не сразу поняла, что он обращается к ней с вопросом.
