Убийство на площади Астор - страница 29

Эмма Петровская оказалась дамой средних лет и весьма значительных объемов. Она с трудом передвигалась по улице, опираясь на клюку с серебряным набалдашником. Такие трости вошли в моду, когда королева Виктория в старости стала пользоваться чем-то подобным, но Фрэнк подозревал, что миссис Петровская пользовалась клюкой вовсе не потому, что это модно. Скорее всего, у нее подгибались колени от такой нагрузки. Чтобы перемещать свой огромный вес, ей просто необходима дополнительная опора.

Поначалу Фрэнк решил, что у Эммы и со слухом плоховато: она вроде как вообще не слышала вопли орды беспризорных ребятишек, наседавших на нее. Это все были грязные, одетые в лохмотья, босоногие уличные мальчишки, которые торговали газетами или ваксой для сапог, чтобы заработать на кусок хлеба. Они ночевали в подворотнях, в дренажных штольнях или на улице. Собственные родители выперли их из дома, заставив самостоятельно заботиться о себе и добывать пропитание.

– Детоубийца! Детоубийца! – орали они.

Похоже, эти беспризорники нашли кого-то ниже себя на общественной лестнице и могли безнаказанно над ним издеваться. Несмотря на дорогое платье, подол которого Эмма приподнимала типично женским жестом, поддерживая свободной рукой, дабы уберечь от уличной грязи, в социальном плане, несмотря на роскошный дом, эта женщина мало чем отличается от уличных босяков.

Но если Фрэнк решил, что Эмма не слышит несущихся в ее сторону оскорблений, то он ошибался. Она их просто игнорировала. А когда добралась до своего дома, то остановилась, неспешно открыла сумку и достала что-то, зажав в кулаке. Фрэнк на секунду подумал, что женщина хочет ответить обидчикам. Хотя он с трудом мог представить, чем таким она могла в них запустить, чтобы причинить мальчишкам хоть какой-то вред. Но когда Эмма размахнулась и швырнула в них чем-то, это оказалась целая горсть монет, которые со звоном рассыпались настоящим дождем по булыжной мостовой.

И вся эта беспризорная шпана тут же принялась толкаться, пихаться и ползать по мостовой. Каждый старался собрать как можно больше монет, пока до них не добрались сотоварищи. А Эмма Петровская, уже забытая босяками, повернулась и потащилась вверх по ступеням.

И только сейчас заметила Фрэнка, который поднялся на ноги, чтобы с ней поздороваться.

– Это побудит их и дальше вас дразнить, – мягко заметил он.

– Зато поможет мне уберечься от кое-чего похуже, – ответила женщина, втаскивая свой немалый вес на очередную ступеньку. – Вы кто такой и что вам от меня нужно? Я не разговариваю с газетными репортерами. Стало быть, если вы из них…

– Нет, я из полиции. – Фрэнк показал свой значок. – Детектив-сержант Мэллой.

Если миссис Петровская испугалась – а она вполне могла испугаться, поскольку ее профессия запрещена законом, – то никак этого не выказала. Вместо этого женщина лишь презрительно фыркнула.

– Я ежемесячно плачу за «крышу» и за протекцию. Можете спросить у своего капитана. И он прикажет вам не досаждать мне.

– Я и не собираюсь вам досаждать. Хочу только задать несколько вопросов. О девушке, с которой вы могли встречаться.

– Я встречалась со многими девушками, детектив-сержант. Такая уж у меня профессия.

Эмма добралась до парадной двери, и ее огромный объем заставил Мэллоя отступить в сторону. Женщина вставила ключ в замочную скважину.

– Но эту девушку убили.

Эмма Петровская оглянулась на детектива. Ее глаза цвета глины таращились на него, словно два тусклых шарика, из складок жира, из которых состояло ее лицо. На щеке торчала огромная бородавка, из нее росло несколько длинных волос. Эмма недовольно сжала тонкие губы.