– А, тогда понятно.
– Дальше?
– Что дальше?
– Ну, вы сказали, что в бане побывали все.
– А, ну да. Я пришла в баню и решила сходить в туалет. Простите уж за такую интимную подробность. Или это тоже выглядит подозрительно?
– Там видно будет, – пробормотал следователь, делая пометки в блокноте.
– А пока я сидела в комнате задумчивости, ко мне вломилась Катька.
– И зачем вы, Екатерина Андреевна, отправились в баню?
– Заволновалась, я, что непонятного? – ответила Катька. – Янка сказала, что пойдет за сигаретами, ушла и пропала. Вон у нас тут какие страсти происходят. Я и перепугалась. Подумала, а вдруг ее тоже, по голове, как Воблу. Ну и побежала в баню.
– Ясно. Кто следующий?
– Я, – обозначилась Томка.
– Вы тоже заволновались.
– А вы бы не заволновались? Сначала Янка ушла в баню и пропала, потом Катька, и тоже с концами…
– А что, их не было долго? Екатерина Андреевна, а почему вы, обнаружив, что с вашей подругой все в порядке, не вернулись в дом, а остались в бане?
– Потому что там Вобла, в доме. С Борюсиком. Они так истерили, что жить не хотелось, не то, что с ними вместе находится. А у Янки шампанское было. Ну, мы и решили выпить немного, в качестве успокоительного, пока скорая и полиция не приехали. Нас и не было-то минут пять…
– Вы, Тамара Юрьевна, насколько я понимаю, тоже решили выпить с подругами.
– Да, и не вижу в этом ничего странного.
– И кто следующий пришел в ваш теремок? – Стрельцов обвел оставшихся недобрым взглядом.
– Я пришел, – вздохнул Павел.
– Вы тоже стали волноваться?
– Нет. Меня Лешка отправил. Вобла, то есть, Чебатюк, как ее, Шереметьева, кричала, что у нее давление подскочило и требовала тонометр, а Лешка никак не мог его найти. Вот он и послал меня найти Катьку и спросить у нее, где он лежит.
– И вы тоже остались выпить шампанского?
– Нет, не остался. Я просто спросил у Катерины про тонометр, и она стала вспоминать, где он лежит, собралась уже возвращаться в дом, вместе со мной, но не успела.
– Потому что в теремок опять кто-то пришел, – саркастически закончил за Павла Стрельцов. – Кто на этот раз? Вы? – он посмотрел на Марину.
– Нет, я пришел, – сказал Лешка. – Борюсик так орал, что не было сил ждать. Вот я и пошел за женой.
– А вы, Марина, я так понимаю, пришли следом за Алексеем? – устало пробормотал следователь.
– А что я, рыжая, что ли, с Чебатюками оставаться, когда все в баню пошли. Я тоже пошла. Но мы там все недолго пробыли. Катька с Лешкой сразу вернулись, чтобы дать Вобле тонометр, мы чуть-чуть попозже. А там уже и скорая приехала. И вы следом.
– Прекрасно. Вы издеваетесь, да? – зло сказал Стрельцов. – Может это вы специально устроили? Все сговорились, и путаете следствие. То есть, каждый мог по дороге в баню прихватить валяющийся топор и, незаметно протерев его, оставить в предбаннике? Кроме Чебатюка и его жены?
– Он тоже мог, – разочаровала я следователя.
– Как?
– Ну, он за курткой возвращался. Он ее как раз в этом предбаннике оставил. Когда выскакивал на крик, он ее надеть не успел, потом не до этого было. Ну вот, он и возвращался, я это хорошо запомнила. Как раз скорая подъехала, и Чебатюк рванул за курткой.
– Где я так нагрешил-то? – произнес Стрельцов, тоскливо глядя в окно.
Следующий день прошел на удивление спокойно. Точнее, его остаток, так как первую его половину мы все отсыпались после нервной ночи. Стрельцов покинул нас в крайне раздраженном состоянии, предупредил, чтобы мы все оставались в этом поселке до выяснения обстоятельств, и настоятельно нас попросил по возможности не разбредаться, как тараканы, по всему участку и держать друг друга в поле зрения.
