Где-то глубоко внутри мужчина цеплялся за тьму. Она заманила его в свою ловушку, и он позволил эмоциям взять над собой верх, позволил своей силе накапливаться в мрачных уголках сознания, пока этого не стало слишком много и его истинная сущность не вырвалась на свободу. Ему следовало бы быть осторожнее. Мужчина быстро понял, что от сильных эмоций теряет контроль… Но ему всегда удавалось держать себя в руках. За исключением самой темной ночи каждого месяца, когда он не мог перестать принимать обличие чудовища. Когда тьма звала его, у него не было иного выбора, кроме как ответить.
Тяжело дыша, Талемир увидел свое отражение в ее глазах. Впервые он посмотрел на зверя таким, каким он был на самом деле – ужасающим, диким и рычащим… Неуправляемым. Наполовину человеком, но настолько же, если не больше, духом. Его перепончатые крылья расправились между лопатками; когти отпечатались на стене, а тени, струившиеся, как кровь из раны, обвились вокруг, угрожая погасить пожар между ними.
Но он понял, что что-то изменилось, когда, отойдя назад, взглянул на девушку, являющуюся воплощением пламени… В иных случаях, когда он превращался в духа, мир выглядел иначе, лишенный жизни, красок, пропитанный черными и серыми тонами, которые отражали тьму его собственного сердца. Но теперь…
Дрю Эммерсон сияла перед ним яркими цветами, и ее переполняла жизнь. Он потрясенно вздрогнул, и его когти и крылья сразу же исчезли. Тени медленно отступили назад, и он удивленно посмотрел на нее.
Ее грудь продолжала вздыматься, она пыталась перевести дыхание. Талемир навис над ней, его колено оказалось между ее бедер, а ее руки все еще были прижаты к стене. Их тела были почти вплотную друг к другу, достаточно близко, чтобы он заметил ее густые ресницы и румянец на высоких скулах, когда Дрю посмотрела на него снизу вверх. И ее тяжелое дыхание… Это было уже не от страха, а от желания. Он тоже это чувствовал. Чувствовал, как совершенно странным образом разгорается его кровь. Но Талемир Старлинг взял себя в руки.
– Ловкий ход, – тихо сказал он. – Ты уже дважды пыталась убить меня, хотя я не хотел причинить тебе вреда. В следующий раз я не буду таким снисходительным.
Пряча дрожащие руки, он выжидающе отступил от нее на шаг. Талемир не хотел, чтобы она поняла, насколько сильные переживания испытывал, не хотел, чтобы Дрю поняла, что в его черно-белый мир ворвались ее краски. Дрю изумленно уставилась на него.
– Как это возможно? – выдохнула она наконец. – Как ты можешь по-прежнему…
– Оставаться собой? – закончил он за нее, хватая с кровати свою рубашку и натягивая ее, надеясь, что та будет достаточно низко свисать, чтобы прикрыть его член, напрягшийся под грубой тканью полотенца.
– Да.
– Хочешь верь, хочешь нет, но я все еще сам в этом не разобрался.
Талемир вздохнул и потер затылок, пытаясь стереть вспышку боли, пронзившую его при превращении. Он занялся поисками своих брюк и, стоя спиной к Дрю, сбросил полотенце и натянул штаны. Она видела каждый участок его тела спереди – почему бы не дать ей взглянуть на его подтянтую спину, пока есть возможность?
Взамен Талемир услышал ее тихий вздох. Теперь, полностью одетый, он повернулся к ней.
– Теперь выгляжу прилично, – объявил он.
– Ты самый непристойный человек, которого я когда-либо встречала, – парировала она.
– Ну что ж, спасибо.
По крайней мере, она назвала его человеком. Талемир занял место у камина и принялся ворошить его кочергой.
