Стас обошелся без названия своей должности и звания:
– Станислав Андреевич.
– Чем обязан? – сразу спросил хозяин дома. В том, что это был именно он, Гуров не сомневался.
– Мы хотели бы поговорить с вашей женой по поводу вчерашнего убийства в театре.
– Вы знаете, она себя плохо чувствует, и думаю, что сегодня разговор у вас не получится. А что, собственно, вы хотели у нее узнать?
– Мы бы хотели задать ей всего несколько вопросов. Может быть, она все же сможет с нами поговорить? – настойчиво спросил Лев.
Ответить он не успел, потому что сверху раздался громкий женский голос:
– Дорогой! Мне уже лучше!
Мужчины повернули головы на голос. С лестницы, которая вела на второй этаж, спускалась красивая молодая женщина. На вид ей было не больше тридцати – по крайней мере, так показалось Гурову. Одета она была в светлый брючный костюм, который подчеркивал ее точеную фигуру, копна светлых волос обрамляла лицо. Лев покосился на Стаса. Как он и ожидал, у напарника «потекли слюнки».
– Но, Жанет, ты же только что лежала в постели, – попытался оправдаться хозяин дома.
– Я выпила таблетку, и мне уже лучше, – настойчиво ответила женщина, как бы отмахнувшись от мужа. Это не ускользнуло от Гурова.
– Ну, как знаешь. Извините, мне пора. Дела, знаете ли, – скороговоркой сказал Смирнов и поспешил удалиться. Жанет даже не удостоила его взглядом.
– Прошу, – указала она на стоящие рядом кресла, а сама примостилась на диванчике напротив.
После того как сыщики заняли предложенные места, Жанет позвала служанку:
– Мария!
Служанка словно выросла из-под земли.
– Я вас слушаю.
– Чай, кофе? – Жанет посмотрела на сыщиков.
– Спасибо, ничего не надо, – ответил за двоих Гуров, подтвердив свой отказ жестом руки. – Перейдем лучше сразу к делу.
– Как знаете. – Жанет закинула ногу на ногу.
Служанка скрылась так же неожиданно, как и появилась.
– Скажите, Жанет, вы хорошо знали убитого Полянского? – был первый вопрос Гурова.
– Хорошо ли я знала Полянского? – повторила хозяйка вопрос сыщика. – Да как вам сказать… И да, и нет.
– Поясните, пожалуйста. – Лев откинулся на спинку кресла и посмотрел на Стаса.
Жанет поправила волосы, минуту помолчала и только потом ответила:
– Полянский, несмотря на то что его театральная жизнь была на виду, оставался человеком себе на уме. Мне кажется, у него, помимо театра, была еще какая-то жизнь. В смысле, другая жизнь, – пояснила хозяйка.
– А в чем это выражалось? – вступил в разговор Стас.
– В чем это выражалось? – опять повторила вопрос хозяйка. – Сразу так и не скажешь. Ну, например, он запросто мог посредине репетиции собраться и поехать по своим делам, не объясняя никому, с чем связаны эти дела. А однажды, когда я попыталась остановить его, он сказал мне, что у него есть дела поважнее, чем репетиции.
– Может, это было связано с какой-нибудь женщиной? Очень часто так ведут себя влюбленные люди, – предположил Лев.
– Да что вы! – усмехнулась Жанет. – Какие женщины? Я вас умоляю. От него жена ушла только потому, что он не находил для нее времени, а вы говорите – женщина, любовь… Полянский проводил в театре почти все свое время, и поэтому на личную жизнь у него времени не оставалось.
– Но ведь вы сказали, что он часто покидал репетиции? – Стас попытался поймать хозяйку на нестыковках.
– Это было не всегда. В основном Полянский находился в театре.
– Скажите, Жанет, а вы не знаете, были ли у Полянского недоброжелатели? – спросил Лев, закончив делать пометки в своем блокноте.
