Я замычала:
– Это он, он…
«Матерый» ободрился, и я опять перешла в разряд подозреваемых:
– Гражданка Алехина, пройдемте для дачи показаний, – сказал он, и мы вернулись в квартиру.
Прерывая рыдания (оказывается, я неплохая актриса, стоило вспомнить глаза Бони, могла бы сыграть даже Офелию, а то и Гамлета), я рассказала, что это и есть мой провожатый, что зовут его Владимир. Но как он мог оказаться у меня под дверью, понятия не имею.
В общем, промурыжив меня около часа, милиционеры ушли несолоно хлебавши, взяв с меня обещание по первому же требованию явиться в отделение.
Итак, первый акт закончился, пока антракт… Можно отдохнуть и подготовиться ко второму действию.
Значит так. Сейчас я потрясена случившимся и раздумала трудоустраиваться, но в магазин выйти можно, нужно только соответствующее выражение лица. Я потренировалась перед зеркалом. Вроде бы ничего – смесь недоумения и легкого шока, главное, не переигрывать, ведь, по сути, умер чужой для меня человек, так что можно иногда забыться и отвлечься на какую-нибудь покупку. Я ведь женщина. Я надела очень симпатичный костюмчик изо льна бледно-красного цвета, отыскала подходящие сабо (Бони, наверное, не одобрил бы мой выбор, но чем богаты, тем и рады, зато его сумочка была в тон), нацепила солнцезащитные очки и состроила гримасу легкой пришибленности. Ну что ж, в путь! Вот только денег остался последний мешок, нужно предпринять что-то кардинальное для пополнения запасов.
Возле подъезда толпились бабуськи под предводительством тети Фимы. Когда я появилась, они сразу же затихли, но зловредная Фима не могла упустить случай выпустить яд:
– Как ты похорошела, Гелечка! Что значит жить без мужа! – сказала она.
– Да похорошеешь здесь, когда такое творится, – парировала я. – Из-за трупов ходить негде. Это не вы случайно довели беднягу своими разговорчиками? – не смогла я удержаться, чтобы не уколоть ее. Зеленоватая от злости физиономия тети Фимы маленько перекосилась. И на том спасибо! Мелочь, но приятно. Зато баба Надя, добрейшая и безотказная душа, которая иногда сидела с моим ребенком, подошла ко мне и сказала:
– Не переживай, Гелечка, все обойдется, сходи пройдись, что взаперти сидеть, так и с ума сойти можно. Как твой сыночек? Дай ему бог здоровья.
Я чуть не прослезилась. Не все еще потеряно, пока в нашем обществе есть такие люди.
– Спасибо вам, дорогая, – я поцеловала ее. – И вам того же.
Ободренная сочувствием, я понеслась к метро. И так предалась размышлениям о человеческой природе, о добре и зле, что не заметила, как возле меня остановилась иномарка. Вообще-то я страдаю автомобильным кретинизмом, и сколько ни учил меня муж разбираться в марках машин, я кроме марки «Мерседес» и модели джип ничего не различаю. Эта же машина была «два в одном». Джип «Мерседес» – огромное сверкающее, ужасно красивое чудище. И пока я стояла и откровенно любовалась этим созданием стоимостью, как наша квартира, дверь машины открылась и из нее вышел мужчина. Он был примерно моих лет, высокий, красивый. На первый взгляд, черты лица его были идеальны, но при внимательном рассмотрении оказалось, что все они слегка чрезмерны. Слишком раскосые глаза. Нос ровный, но его кончик слегка, самую малость, загнут вниз, что придавало лицу хищное выражение. Рот красиво очерченный, но полноват, из чего следует, что его обладатель сластолюбив. Добавьте сюда резко изогнутые брови и смоляные волосы, и перед вами портрет Мефистофеля, но невероятно смазливого. Из-за этой смазливости я его сразу же невзлюбила.
