Гашиш тащил соломенную пляжную сумку. Она висела одной ручкой на его пушистой шее, широко раскрывшись, и пляжное барахлишко потихоньку высыпалось.
– Ты где отоварился, паршивец? – удивился Рэй.
Гашиш коротко вякнул. Кальян с брезгливым видом переступил через упавшие на дорожку купальные трусики, Шушар зацепился кривой лапой за очки для подводного плавания. Торопящийся Рэй не стал собирать добро и отлавливать воришку, а на бегу позвонил начальнику службы безопасности. Коты на острове священны, и Гашиша за преступление не утопят. Обваренную маслом руку, в которой Рэй держал телефон, снова как будто ошпарило.
Морщась от боли, он сбежал по узкой каменной лестнице и скользнул в щель между нарядными павильонами. Один павильон был кафетерием, другой – залом игровых автоматов; из обоих неслась мягкая, очень похожая музыка. В игровом зале с грохотом посыпался чей-то выигрыш. Рэй подозревал, что автоматы на острове работают в убыток: выигрыши случаются беспрерывно. Впрочем, пан Крашевский затеял свой собственный Рай не для прибыли, а из неуемного человеколюбия.
Рэй выскочил к главному пляжу, невольно бросил взгляд на стоящее поодаль белое здание, силуэт которого напоминал сидящую кошку. Две остроугольные башенки имитировали уши; узкие окна с коричневыми стеклами должны были наводить на мысль о вертикальных кошачьих зрачках. Зачем кошке глаза по всему телу? Рэй не сомневался, что сквозь одно из окон глядит дизайн-менеджер и бесится оттого, что он запоздал. Вот уж Крис прав: Ангелика фуриоза, неистовый репей, цепляющийся к Рэю почем зря.
Заметив его, Странствующие Музыканты ударили по струнам. Гитары рявкнули, приветствуя Одинокого Танцора, и тут же мощный звон рассыпался в легкую быструю мелодию, свежую, как морской бриз. Со всех концов пляжа потянулся народ.
Вскинув руку, Рэй поприветствовал зрителей. Следовало улыбаться, но он не мог. Рэй от природы был застенчив и всякий раз переламывал себя, выходя к публике. А что еще хуже – он считал себя шутом и обманщиком, который заставляет неискушенных людей восхищаться чепухой вместо настоящего танца. Блеск струящегося в воздухе золота застит им глаза, а дробь, которую Рэй выбивает каблуками, кажется верхом танцевальных умений и вызывает незаслуженный восторг. Обманывать людей было стыдно.
Он вообще не ввязался бы в это дело, если бы не письмо, которое получил от Криса из Варшавы. Крис с Ангеликой поженились и уехали из Англии в Польшу, но спустя год Ангелика неожиданно вернулась и принялась уговаривать Рэя переселиться на райский островок в Средиземноморье. Рэй же совсем недавно устроился на приличную работу и становиться танцором не желал. Взбешенная его упрямством Ангелика возвратилась в Варшаву ни с чем. А спустя пару дней Крис прислал электронное письмо, умоляя друга согласиться. Якобы лично для Криса от этого многое зависело, и просил он так униженно, что Рэй не задумываясь уступил. И до сих пор не дождался объяснений – один раз Крис отмолчался, в другой сквозь зубы процедил: «Лучше не спрашивай». Рэй постеснялся на него наседать.
Стилизованные под испанцев Музыканты наигрывали «Ожидание» – и словно бежала сквозь струны волшебная река, миллионом солнечных бликов отражалась от морских волн и смеялась, глядя в прозрачное небо. Рэй в который раз восхитился их игрой. Гитары примолкли, когда он вскочил на платформу с деревянным настилом. Дерево коротко отозвалось под каблуками, и тут же грянул яростный и страстный перезвон умелых струн. Рэй глубоко вздохнул и, точно бросаясь в ту волшебную солнечную реку, метнулся по платформе; длинный плащ взвился золотым пламенем.
