Петр Петрович немного пришел в себя и собрался с силами.
– Неважно видите? – участливо поинтересовался он, видя, что Поилова поправляет очки.
– Минус четыре, – не отрываясь, бросила Мария Ильинична.
– А меня вот – плюс два. Читаю в очках. После сорока пяти, знаете ли, зрение в плюс пошло. Было минус два, стало плюс два. Так что ваш минус исчезнет, не волнуйтесь. Удивительно, что еще этот процесс не пошел, как говорил наш дорогой, сами знаете кто. Правильно, Михаил Сергеевич. Впрочем, я слышал, что у женщин это попозже начинается, лет с пятидесяти. Вот я и удивился, что…
– Мне еще нет пятидесяти, – сухо сказала Поилова, – Вот, возьмите рецепт. Здесь все написано. А пока, я с вашего разрешения вскипячу чайник.
– Не стесняйтесь, будьте как дома, – широко улыбнулся Зубриков. – Да что же я говорю, вы у себя в кабинете. А что касается пятидесяти, то я вовсе не имел в виду…Да, и спасибо за рецепт.
– Не за что, – любезно откликнулась Поилова.
– Вы с документами-то не тяните, – попросил Зубриков, – А то Саша нервничать начнет…
– Рассмотрю в срок, – пообещала Поилова.
Чайник уже закипал. Зубриков перевел просительный взгляд на коробку конфет и стал ждать реакции Поиловой. Мария Ильинична однако твердо смотрела в сторону, решительно не замечая зрительного намека надоедливого посетителя. Потом она как бы невзначай взглянула на часы. Зубриков сдался. В свою очередь вынув из кармана пиджака часы на цепочке, Петр Петрович щелкнул крышкой, взглянул на циферблат и воскликнул
– О! Мне пора, уже без пятнадцати восемь.
– Хорошо, что вы последний, – искренне сказала главврач.
– До свиданья, Мария Ильинична, – попрощался Зубриков, – Я к вам еще обязательно зайду.
– Прощайте, Петр Петрович, прощайте и подумайте об инвалидности. Не помешает.
– Выздоравливайте, Мария Ильинична, – широко улыбнулся Зубриков, сверкая золотыми зубами.
Поилова, увы, не смогла ответить ему адекватной улыбкой, рот скрывала противогриппозная маска. Чайник наконец закипел.
Зубриков неторопливо пошел по коридору, неся палку в руке. Вокруг не было ни души.
«Вот будет номер, если нас закроют», – подумал он, спускаясь по лестнице в гардероб. Он рассмеялся, вспоминая беседу с Поиловой.
В гардеробе его ждала хмурая женщина лет шестидесяти. Она мрачно взглянула на него и сурово произнесла:
– Вы последний.
Зубриков взглянул на свое сиротливо висящее драповое пальто и кивнул:
– Извините, задержался.
– Да, ладно, чего там. Работаю до восьми. Давайте номерок.
– Сей момент, – живо откликнулся Зубриков и полез в карман. Однако шарил он напрасно. Номерка не было.
– Вот незадача, – пробормотал Петр Петрович, – Кажется потерял, пойду поищу. И он быстро двинулся к лестнице, не дожидаясь реакции гардеробщицы, не забывая, конечно, пристально глядеть себе под ноги.
«И как это я умудрился», – недоумевал он, прочесывая глазами лестничные ступеньки.
Так он добрался до кабинета Поиловой.
«Вот казус, – недовольно подумал он. – Придется снова идти к Поиловой».
В этот момент из двери соседнего кабинета из-за угла вышла похожая на Поилову средних лет женщина, но без халата, маски, шапочки и очков. Она была с сумкой и явно собиралась уходить.
– Вы к главврачу? – спросила она удивленно, – Но прием уже закончился.
– Я потерял номерок, – буркнул Зубриков.
– Давайте войдем, – предложила женщина.
Она постучала и, не дожидаясь ответа, вошла. Зубриков следовал за ней. Он еще не понял, что произошло, когда женщина резко отступила к двери, толкнув назад Зубрикова, и испустила сдавленный крик. Зубриков быстро протиснулся в кабинет. Поилова лежала на полу около стола. Очки свалились с носа. Одно стекло разбилось, и желто-зеленые капли сверкали на полу. Рядом с ней лежала разбитая чашка. На полу была темно-коричневая лужица. Женщина между тем оправилась от шока и сжала плечо Зубрикова.
