– Зоя, товарищи выполняют свой долг. Должны же они с нас подозрения снять.
Абрамов уже второй раз за день испытал к светловолосой женщине чувство благодарности. Во время обыска он узнал, что фамилия ее Абызова, а зовут – Светлана.
«Какое красиво имя! – подумал Абрамов. – Как оно ей подходит!»
Иван отошел к бане, прошептал «Света» и ощутил, как легко и красиво произносится имя Абызовой.
Кейль быстро и профессионально осмотрел одежду в домике, нашел на мужской рабочей куртке пятно, похожее на засохшую кровь.
– Муж, наверное, в прошлом году поранился, когда дрова для мангала рубил, – предположила Маслова.
– Эксперт разберется, – сухо ответил Кейль.
Пока старший инспектор занимался одеждой, Абрамов выгреб золу из печки в доме и в бане. В топке печи в домике были окурки из пепельницы. Маслова после первого визита Кейля выбросила их в печь, но затопить ее не успела. Пришедший на помощь сыщикам эксперт снял отпечатки пальцев с бутылок, на которые указал Кейль.
Во время обыска Маслова успокоилась. Увидев, как Абрамов выгребает содержимое печи в доме, пошутила:
– Хоть какой-то прок от вашего вторжения есть – золу выбросите. С золой этой одна морока! За забор не выкинешь, на участке закапывать негде. Приходится в темноте в ручей сыпать, чтобы соседи не видели.
Закончив с обысками, милиционеры собрались у домика Фурманов. Следователь бегло пробежался по протоколам обысков и велел найти понятых. Абрамов остановил первых встречных садоводов и завел их на веранду к следователю. Тот стал объяснять права понятых, но мужчина с большим рюкзаком за спиной перебил его.
– Давайте мы распишемся где надо и пойдем, – предложил он.
Когда с формальностями было покончено, Симонов, Хворостов и следователь прокуратуры уехали на машине начальника РОВД. Агафонов и инспекторы уголовного розыска загрузили изъятые вещественные доказательства в уазик, в котором, кроме задержанного Безуглова, сидела Арефьева, ловко уклонившаяся от участия в обысках и допросах свидетелей.
Когда набитый до отказа УАЗ тронулся с места, Абрамов посмотрел на участок Масловой и увидел, как Абызова помахала ему вслед рукой. Чувство теплоты и признательности вновь нахлынуло на него и уже не проходило до самого конца дежурства.
На выезде из садов пошел дождь. Дорога, немного просохшая за день, вмиг превратилась в размытую грунтовку. В том самом месте, где днем застрял рафик «Скорой помощи», милицейский УАЗ по самое днище сел в вымоину. Все попытки выбраться самостоятельно, переключая скорости и давая задний ход, ни к чему не привели.
– Передний мост не работает, – объяснил Петрович. – Надо выйти, подтолкнуть, иначе мы тут навеки зависнем.
Выходить отказались Безуглов и Арефьева.
– Я арестованный, – сказал Безуглов. – Меня к работам привлекать нельзя.
– Ваня, объясни гражданину политику партии на данном этапе, – велел Агафонов.
Безуглов тут же проворно выскочил на дорогу и приготовился толкать автомобиль. Арефьева выходить наотрез отказалась.
– Я вам ничем не помогу, – сказала она. – Толкайте машину вместе со мной. Я не тяжелая.
– Или она выйдет, или у меня нога болит! – безапелляционно заявил Абрамов.
Начальник уголовного розыска не стал церемониться с манерной дамой. В двух словах он объяснил Арефьевой, где видал ее и ее маму и что будет, если она не выйдет. Арефьева обиделась, надула губки и вылезла из салона. Абрамов прикинул, как будет двигаться автомобиль, если его с силой подтолкнуть со стороны садов к обочине, и занял место слева у кормы УАЗа. По команде Агафонова Петрович дал газу, мужики навалились на уазик, он двинулся вперед, стал выбираться из промоины. В нужный момент Абрамов толкнул кузов в сторону. Из-под бешено вращающегося заднего колеса жидкая грязь полетела на обочину, где стояла Арефьева.
