Убийство в сердце империи - страница 12

– Всего доброго, консультант Кильдер. До скорой встречи!

– До свидания, комиссар.

В салоне автомобиля Этцель до белых костяшек вцепился в руль. Холодная заносчивость пилигрима выбивала из равновесия. Кильдер юлил и скрывал информацию, не отводя взгляда. Даже если бы у него был ордер на руках, Американский дом и его корпорации раскрыли бы далеко не все карты. Сила пилигримов велика: чтобы заставить их сотрудничать нужно заручиться поддержкой не только всего семейства Крупп, но и представителя Совета. Решение этой проблемы существовало, но требовало немало усилий. Покамест старший комиссар решил последовать совету своей тети и познакомиться со свидетелями, указанными в анкете на ритуал перерождения. Из ОКЗ его проводила фальшивая улыбка охранника. Этцель вернулся из заокеанских территорий в германскую столицу, переехав разделительную линию КПП. Теперь его путь лежал на север.

Расстояние от Целендорфа до аллеи им. Бисмарка в Груневальде было не таким большим – порядка шести километров. Однако, как это часто случалось в Берлине, путь в десять минут перемещал путника из одного мира в другой. Если в Целендорфе Этцель находился в центре современного города США, то в Груневальде эльф совершал небольшое путешествие во времени, на сто–сто пятьдесят лет назад. Здесь не было плотного потока автомобилей, магазинов и кафе. Туристы не жаловали этот район, а туристов – местные жители. В ОКЗ царил дух работы, развития и прагматичных интересов, в Груневельде все было иначе. В конце девятнадцатого столетия лес был выкуплен у прусской короны группой банкиров, где не последнюю роль играла одна из эльфийских Династий. Это место было куплено не просто богатыми для богатых. Оно было куплено избранными для избранных. О характере этого элитарного общества лучше всего говорил тот факт, что коричневые с маленького вокзала в Груневальде с приходом к власти отправляли на смерть тысячи евреев, а жители этого фешенебельного района, конечно обо всем знали… но молчали. Война, ее бесславное окончание, разделение города и его воссоединение не сменили жизненных установок Груневальда. Это обстоятельство озадачивало Этцеля. Что могло связывать «друга» Американского Дома, чью деятельность свято охранял граф Кильдер, и жителя Груневальда по фамилии Летоу-Форбек? Хотя за своюдолгую жизнь комиссар видел и не такое. Объяснение могло быть настолько примитивным, что при выяснении могло бы вызвать широкую улыбку. Теории заговоров никогда не прельщали Этцеля.

– Коммутатор, старший комиссар Мальтхоф. Предоставить справку о Франце Даниэле Летоу-Форбеке.

– Старший комиссар Мальтхоф, полицейский доступ разрешен: «Генерал от инфантерии Франц Даниэль Летоу-Форбек, год рождения не установлен. Активный участник Великой Войны. Был обвинен в военных преступлениях нюрнбергским трибуналом, спустя восемь лет реабилитирован мюнхенским судом. Член упраздненной Династии Летоу-Форбек. Пять зарегистрированных перерождений. Девять детей, четверо еще живы. Все дети находятся на данный момент в Аргентине. Конец справки».

– Исчерпывающе, – произнес Этцель, остановив автомобиль перед въездом на территорию шикарной виллы. Октябрьская пора уже переодела листву в желто-красный цвет, и эта палитра максимально органично сочеталась с уходящим величием архитектуры начала двадцатого века. Даже классический круглый фонтан словно напоминал об ушедшем навсегда времени безапелляционного диктата Династий. Дом, явно слишком большой для одного жильца, был тем не менее в идеальном состоянии. Генерал не жалел денег на содержание своего жилища. Портрет же самого генерала вырисовывался весьма однозначный. Консервативный солдафон. «Ладно, и не с такими вели дело».