– Спасибо, Мохаммед. Успеха тебе! – комиссар положил на столик купюру в двадцать гульденов и уже собирался выходить, когда хозяин позвал его.
– Господин комиссар, не сочтите за дерзость, могу ли я вас сфотографировать для нашей доски известных посетителей? – такое отношение очаровало полицейского. Он виновато улыбнулся.
– Не при параде я, уважаемый, да и при исполнении. Но в следующий раз, я обещаю, мы это сделаем. – Мягкий отказ, кажется, не сильно огорчил человека с коммутатором в руках.
– Договорились, господин комиссар! Найдите этих бандитов!
– Обязательно! – крикнул Этцель уже перебегая дорогу, как это вчера сделал Мар-Ямин.
– Доброго дня! – звонкий голос полицейского несколько раз отразился от стеклянных витрин пустого торгового зала. Только в углу за стойкой стоял невысокого роста человек, который испугано поднял глаза на высокую фигуру посетителя.
– Ох! – выдохнул ювелир. У него забегали глаза, то ли ища поддержки, то ли осматривая нет ли ничего, что могло бы его скомпрометировать. – Прошу прощения! Добрый день!
– Старший комиссар Мальтхоф. С кем я имею честь? – увидев замешательство ювелира, Этцель внутренне обрадовался. «Кажется, я по адресу».
– А… старший комиссар, полиция. – У ювелира зримо свалился камень с души. Он свел руки на груди и напустил на себя мину страшно занятого человека.
– Криминальная полиция Берлина. А вы?
– Максимилиан Беккер.
– Вы хозяин этого магазина?
– Да. Чем могу служить?
– Хм. Я по поводу вчерашнего преступления. Вы можете припомнить какие-нибудь детали?
– Простите, а о каком преступлении идет речь? Мы живем в опасное время и в весьма опасном месте.
– Полиция делает все возможное, господин Беккер. Вчера недалеко от вашего магазина был убит эльф, есть свидетели, утверждающие, что убитый шел по направлению к вашему салону.
– Ах вы об этом! Как я мог забыть?!
«Ну да, у тебя здесь каждый день бессмертные закупаются» – подумал Этцель. Ювелир ему не понравился: в отличие от других местных Беккер показался ему дельцом, ведущим свои дела не всегда честным образом.
– Мне нужны записи ваших видеокамер. Я видел одну прямо перед входом.
– Дорогой комиссар, эта безделушка никого не снимает. Это муляж. Для отпугивания шантрапы.
– Не самое разумное решение, господин Беккер. Другие магазины в вашем квартале даже металлические жалюзи устанавливают на витрины, а вы столь легкомысленно относитесь к вашему товару.
– Что вы, что вы! – запричитал ювелир. – Я в этом бизнесе уже не один год. Все застраховано, да и люди меньше напрягаются, если не видят особых мер безопасности. Ни к чему это.
– А как же муляж?
– Это от детей с краской, не более того.
– Допустим, – согласился старший комиссар, хотя все его существо говорило о том, что ювелир юлит. – Вы беседовали вчера с представителями полиции после происшествия?
– Э-э-э… нет. Я, конечно, видел все эти огни и полицейские машины, но никто ко мне заходил, – от места убийства до ювелирного магазина было рукой подать. Поверить в слова сухощавого берлинца было сложно.
– Тогда это сделаю я. Зашел ли убитый в ваш салон?
– Э-э-э… да, – Беккер явно подбирал слова.
– Был ли он как-то взволнован или вёл себя как-то странно? Можете описать эмоциональное состояние?
– Да как сказать. Ваш род отличается весьма скупой мимикой, не мне вам говорить. Зашёл спокойно, не озирался. Вёл себя прилично, не высокомерно, даже назвал меня «уважаемый».
