– Тэ-экс, – прогугнил следователь, зубами открывая колпачок шариковой ручки.
Он быстро перелистал странички паспорта, задерживаясь на листках с отметками.
– Лебедева Полина Павловна, русская, семьдесят шестого года рождения, не замужем, прописана по этому адресу…
Следователь диктовал самому себе. Присутствующих эти факты не волновали. Они разбрелись по хоромам, стараясь не особенно следить, и всеми фибрами души впитывали в себя аромат чужой роскоши.
Следователь перелистнул загранпаспорт на страничку с визами и штампами о пересечении границы.
– Американская виза, шенгенская многоразовая… Круто! Прямо Мата Хари какая-то, – вслух высказался он, хотя ни дворник, ни патрульный не могли его слышать.
– Вот откуда она выбросилась, – крикнул дворник из глубины квартиры.
Следователь заглянул в гостиную, из которой донесся голос дворника. Тот стоял у открытого окна, высунувшись в него по пояс, и смотрел вниз.
– Осторожно! – предупредил на всякий случай следователь. – Отойдите от окна. Там остались отпечатки пальцев.
Дворник нехотя отошел в сторону.
– Почему все-таки из окна? – гнул свою линию милиционер. – Неужели балкона в такой квартире нет?
– Вот почему, – кивнув на полукруглую застекленную нишу в стене, объяснил следователь. – Здесь по плану должна быть лоджия, – он похлопал по ладони выпиской из домовой книги, найденной в шкатулке вместе с остальными бумагами. – Лоджию она застеклила и присоединила к комнате. Вот почему она могла выброситься только из окна.
Милиционер осторожно приблизился к застекленной нише, обогнул кадки с ярко-зелеными папоротниками и араукариями. Выглянул через стекло, посмотрел вниз, во двор.
– Да, точно.
Следом за ним такую же экскурсию совершил дворник.
– Хитро придумано, – одобрил он, осматривая нишу. – Лишние четыре квадратных метра жилплощади сэкономлено. Толково.
Он постучал ногтем по стеклу.
– Осторожно! – напомнил следователь.
– Стеклопластик, – заметил дворник. – Наверняка еще и тепло удерживает. Эх!
Он так тяжко вздохнул, словно, задерживая тепло в этой квартире, окно из стеклопластика похищало его из квартиры самого дворника.
Внимание милиционера привлекла металлическая стойка для компакт-дисков. Изысканно выгнутые металлические трубы упирались в монументальное мраморное основание, а вся конструкция была украшена деталями из кварцевого стекла с подсветкой.
– Ничего здесь не трогайте, – снова предупредил следователь и отступил в глубь квартиры, так как не все еще было осмотрено.
– Один момент, – остановил его Турецкий.
Следователь насторожился. Что-то не так?
– Хочу кое-что уточнить. Ее документы лежали в беспорядке, кое-как, наспех сложенные? Или наоборот, все на своем месте, аккуратно, методично? Вообще, в ее вещах был порядок?
– Да, – утвердительно кивнул следователь. – В квартире был порядок, никаких следов…
– Про следы немного потом, я имею в виду другое.
Турецкий сложил руки лодочкой, пытаясь объяснить свою мысль. Он хотел узнать, что за характер был у покойной Полины Лебедевой. Безалаберный, легкомысленный, неметодичный – или же она была натурой собранной, пунктуальной, любившей во всем порядок.
Женщины, даже если в их апартаментах хозяйничает домработница, не допускают наемную прислугу в святая святых – к своим бумажкам. Таким образом, у натур несобранных в шкафах и ящиках творится хаос. С глаз долой – вот их главный девиз, и содержимое многочисленных коробок и комодов хранится годами в страшном беспорядке.
