Он взглянул на герцога, заметил, что он тоже смотрит на ребенка, внезапно что-то внутри его сжалось, и он произнес:
– Она не Шарлотта, сэр.
– Ей было бы сейчас примерно столько же, как и мисс Донован. И у них похожий цвет волос.
– Шарлотта умерла, – Алек сказал это более резко, чем хотел. – Она умерла двадцать лет назад.
Голубые глаза сразу потускнели, в них явно читалась грусть.
– Смею напомнить тебе, что ее тело так и не было найдено… – он поднял руку, когда Алек открыл рот, чтобы поспорить. – Я не дурак, Алек. Я знаю, что мисс Донован – не моя Шарлотта, но она интересует меня все равно.
Губы Алека сжались:
– Она лгунья и, скорее всего, воровка.
Элдридж нахмурился. На лице женщины он рассмотрел целый букет эмоций. Недоверие, ярость, страх. Но там было еще что-то, что ему запомнилось. Этот потерянный взгляд ее больших темных глаз затронул что-то в глубине души.
– Она лгала, да. Но я не думаю, что она лгунья или воровка, – ответил он медленно и посмотрел на вазу. – И она была права, знаешь ли. Эта самая ваза была произведена в эпоху Цзяцзин.
– Я не говорил, что она глупая, пусть ее математические способности и оставляют желать лучшего, – мрачно возразил Алек.
– Хм.
– Вам нужно было ее отпустить. Она хотела уйти.
– Нет. – Он вспомнил вспышку беспомощного ужаса, которую заметил в ее глазах, прежде чем она успела взять себя в руки. – Она не хотела уходить, Алек. Ей некуда идти.
Алек вздохнул и поставил свой пустой бокал. Он поднялся на ноги. Его дядя принял решение, ничего не поделать.
– Понятно. Ну, что ж, уже поздно, мне пора спать.
Это заявление заставило герцога Элдриджского вернуться в настоящее.
– Неужели ты собираешься спать, Алек? – спросил он с веселым лукавством. – Я слышал разговоры про тебя и милую леди Довер.
У них с прекрасной вдовой было чем заняться, кроме разговоров, подумал Алек, но удержался от улыбки и сказал:
– Джентльмен никогда не болтает. – Он задержался у двери, наблюдая за своим дядей. Его лицо приняло серьезное выражение: – Один совет, герцог, если мисс Донован останется тут, я бы посоветовал попросить миссис Дэнбери пересчитать серебро.
* * *
Чувство нереальности происходящего усугублялось, пока Кендра следовала за миссис Дэнбери по коридору и поднималась на два пролета по лестнице для прислуги. Свет от единственной лампы, освещавшей их путь, превращал стены в комнату ужасов с кривляющимися тенями. Кендра пыталась понять, что из всего этого – настоящее. Она напрягла спину, пытаясь бороться с приступом паники, который угрожал поглотить ее полностью. Что бы ни происходило, был ли это психоз или что-то паранормальное, паника тут не помогла бы.
Миссис Дэнбери остановилась у деревянной двери.
– Я поговорю с вами завтра, мисс Донован, – ее тон был холодным и подозрительным. – Сегодня вы можете разделить спальню с Роуз. – Затем она кратко постучала в дверь и открыла ее.
Свет от единственной лампы пролился за пределы дверного проема и осветил крошечную комнату, спрятанную прямо под крышей. У одной стены стоял большой дубовый шкаф, а напротив него две узкие односпальные кровати, разделенные ночной тумбочкой. Одна из кроватей была занята. Кендра увидела, как покрывало задвигалось, из-под него показалась бледная рука, а потом два больших карих глаза под оборками белого ночного чепца посмотрели, жмурясь, в направлении входа в комнату.
– Кто здесь?
– Это я, миссис Дэнбери.
