– Да, – кивнул Померанцев, – такая очевидная, традиционная для подобных убийств схема, которая все остальные версии делает излишними… Чего возиться, если и так все ясно?
Он вздохнул и вопросительно посмотрел на шефа:
– Думаете, подстава?
– Не исключаю, – вздохнул Турецкий. – Поскольку на театр Строганова явно наезжали, причем крупно, отрабатывать эту версию будем… В «Дом оперы» поедешь ты, и чем скорее – тем лучше.
– Кто еще будет работать по этому делу?
– Группа небольшая, но, я считаю, вполне крепкая… К тому же, – усмехнулся Турецкий, – если иметь в виду тебя, то можно сказать – и полгода не прошло, как вы расстались!..
– Неужели «Глорию» решили опять привлечь?
– Пока лично я такой необходимости не вижу: Вячеслав Иванович Грязнов не сказать, чтобы очень охотно, но все-таки поделился своими лучшими оперативниками, Романовой и Яковлевым… Устроит?
– Класс! – искренне восхитился пробивной силой своего начальника Померанцев.
– Вот и отлично. План следствия, надеюсь, положишь мне на стол завтра… Не делай большие глаза! Завтра – так и быть, во второй половине дня.
– Хотите сказать, ехать в театр надо прямо сейчас?
– Почему сказать? Я уже сказал. Созванивайся с ребятами – и флаг вам в руки!.. Не понимаю, почему на твоей физиономии не отразилось глубокое удовлетворение!
– Терпеть не могу иметь дело с этой… художественной интеллигенцией, – вздохнул Померанцев. – А если учесть, что в музыке, особенно в оперной, я дуб дубом…
– Не ты один! – строго прервал его Турецкий. – Твоя цель не арии петь, а поймать убийцу… Или подтвердить версию Мосгорпрокуратуры. На этом лирическое отступление будем считать законченным. Иди, Валерий, работай, не теряй времени.
– Есть! – вяло отозвался Померанцев и, взяв из рук Александра Борисовича папку с делом Марии Краевой, поднялся и направился к выходу. Прежде чем созвониться с Галей Романовой и Володей Яковлевым, следовало самому хотя бы прочитать показания свидетелей. Время пока у него было: если не разъехавшиеся на гастроли артисты «Дома оперы» появятся в театре сегодня, то произойдет это ближе к вечеру, пожалуй, не раньше шести-семи часов.
– Нет ничего хуже, чем подхватывать следствие с середины, подбирать чужие хвосты, – вздохнула Галочка Романова, оперативник 1-го Департамента МВД, взглянув на своего спутника. Ясный, но совсем не по-июньски холодный вечер застал их неподалеку от Белорусской, перед Домом культуры, в котором строгановский театр арендовал помещение.
– Ты не совсем права, – возразил ей Померанцев, с любопытством озираясь по сторонам: перед популярным в Москве ДК функционировало открытое летнее кафе, в данный момент ярко освещенное вспыхнувшими минуту назад фонарями. Валерий отметил, что все до единого столики были заняты. – Никаких «хвостов» там нет, завтра утром ознакомлю тебя и Володю с делом – сама увидишь…
– Тогда для чего мы вообще нужны? – удивилась Галочка. – Нет, я понимаю: если этот самый Строганов иностранец, именно Генпрокуратура должна им заниматься… Но ведь это чистая формальность, да? Я знаю сто случаев, когда обходились силами города…
– Галка, мне и без тебя ясно, что дело не только в Строганове. Не понимаю, какая тебе разница в чем, если мы все равно уже тут…
– Ага! А еще если учесть, что оба разбираемся в шоу-бизнесе, как свинья в апельсинах…
– Это не шоу-бизнес, дурочка! Это – бери выше – опера!..
– Тем более!.. – Она немного помялась. – Но, если честно, о Строганове и об этом театре даже я слышала… А мы не опоздаем?
