– М-да, – Михаил встряхнул головой, в которую эта фраза никак не желала умещаться.
– Вроде у спецгруппы МВД был на этой ниве какой-то результат. Какой – я не в курсе. Но ваш министр проиграл эту подковерную борьбу… Пока что проиграл.
– И что дальше?
– А то, что очень густая каша заварилась. Ждите ответного удара. Так что слушай внимательно. Тебе главное сейчас – выжить. Ни в какие истории не ввязывайся. Ни на какие предложения – ни ваших, ни наших товарищей не ведись. Будь хитер, как лис. Дистанцируйся от всех. И никуда, слышишь, никуда не лезь за пределами полномочий! Есть УПК, есть приказ – ни шагу вправо и влево… Если что-то возникнет, даже намек на непорядок, – сразу ко мне. Твоя главная задача сейчас – выжить. Понял? Выжить.
– Понял я все. – Михаил побарабанил пальцами по оконной раме. – И надолго эта склока?
– Все утрясется скоро тем или иным образом. Но дело куда хуже, чем склоки наших ведомств.
– А что такое?
– Грозой пахнет, племяш. Сильной грозой… Ну что, пошли уничтожать коньяк вероятного противника?
– Пошли. – Уланов ощущал, как внутри стало пусто. Насколько он знал своего дядю, тот никогда ничего не говорил зря и никогда не нагонял панику.
Две рюмки проскочили как-то незаметно. У Михаила даже голову не повело.
– Что, по атташе германскому сильно заработались? – спросил Георгий Петрович.
– Шкуру скоро с нас снимут. И освежуют.
– Не напрягайся. Не трать впустую силы. Займись чем-нибудь более полезным для общества, чем обидчиков германца искать.
– То есть? – внимательно посмотрел на него Михаил.
– Неважно. – Дядя критически оглядел опустевшую бутылку «Хеннесси» и кивнул на «Киндзмараули»: – Открывай.
– Я больше не буду. Мне уже перебор.
– Ну, так ты тут и не один, – хмыкнул Георгий Петрович.
Он накатил полный бокал вина и в три глотка опустошил. Михаил видел, что дяде страшно хочется напиться и не получается. Действительно, закручивалось что-то серьезное.
– Кстати, по поводу этого, Лосева, контрабандиста. Твоя ведь информация? – Георгий Петрович был мастер неожиданных поворотов в разговорах.
– Да. Моя. Ты и тут в курсе.
– В курсе. Распиши своими словами, что там и как.
Михаил без утайки рассказал, как работали по «гимнастам» и как они сдали заказчика.
– Надо его в разработку брать, – закончил он.
– Ты не беспокойся о нем, племяш… Позабудь. Пока позабудь…
– Там же, насколько я понял, канал контрабанды устойчивый.
– Ничего, – отмахнулся Георгий Петрович. – Много каналов у нас в свое время нарыли. Еще один мы выдержим.
Уланов-младший понял. И заткнулся. И задумался. Слишком много ему было что переварить после сегодняшнего разговора.
В тот день, когда перепуганный Лысый писал явки с повинной, а два «гимнаста» еще прятались от милиции, в суматошном мирке, связанном с оборотом предметов антиквариата, вырос и впервые показал острые ядовитые зубы монстр. И произошло это у него как-то буднично. Без какого-либо душевного напряжения. И от того выглядело все еще более страшно…
Студент несколько месяцев назад потерял главного клиента, притом по причине своей банальной жадности. Примерно представляя, сколько стоит товар, начал приближать цену к рыночной. Скупщик заявил, что сроду не занимался благотворительностью, себе в убыток не работал, и пусть добытчик сам попробует продать вещь.
Студент ткнулся в пару мест и понял, что сгорит как свечка. Прогулка по потенциальным покупателям была схожа с пробежкой по минному полю – не знаешь, где и когда щелкнет запал. Только взрыва не будет, вместо него встретят тебя вежливые ребята с красными книжечками. И он четко осознал, что ничего у него со сбытом путного не выйдет. Позиции в антикварном мире зарабатываются годами, все друг друга боятся и шарахаются как черт от ладана от незнакомых людей. Поэтому в итоге он явился с повинной к скупщику, притащив несколько орденов с последних дел.
