– Диль, ну потерпи немножко. Скоро должны выйти.
– К äbi? – спросила Дилька. – Она переехала, да?
Она ничего не увидела, не услышала и не поняла, значит.
– Типа того, – сказал я. – Ну скоро уже. Потерпи.
Мы вертелись в бурьяне, выискивая примятые тропки. Я старался держать курс и всякий раз, когда дорожка уводила нас вправо, на ближайшей развилке возвращался влево. Пока не понял, что, кажется, мы крутимся на одном месте. Во всяком случае, вот эту пару черных плит, тусклых и блестящих, на сравнительно лысом участке я точно уже видел – и, если не ошибаюсь, раза три. Я всмотрелся, шагнул к ним – и замер, занемевшей рукой удерживая Дильку позади.
Тусклая плита была той самой. С фотографии из дома äbi. А в том месте, где на снимке напряженно стоял Марат-абый, вытянулся невысокий холмик. И на блестящей плите было написано: «Марат Миңǝхмǝт улы Госманов» – и даты жизни.
Конец ознакомительного фрагмента.
