Мальчику, по его полу, возрасту и интересам, не полагалось разбираться в стилях одежды, он и не разбирался. Но даже он сразу понял, что костюм мужчины более чем старомоден. Сверх того, мужчина обладал ещё тростью и густыми, подвёрнутыми кверху усами. Лицо мужчины также имело некое чрезвычайно несовременное выражение; на нём лежала печать педантичности, благонамеренности и природного добродушия – отчего его настойчиво хотелось именовать «дядечкой». Такой дядечка не мог нигде «работать»: он – служил, и служил не в районном отделе, а – в департаменте. Дядечка никогда бы не сказал: «Куда прёшься?» – он бы с достоинством обронил: «Извольте посторониться, милостивый государь». Однако было похоже на то, что милостивый государь не собирался сторониться, ибо дядечка стоял в боевой позиции, умудряясь при этом оставаться всё тем же добропорядочным чиновником средней руки. Вид его был немного забавен, но при том внушал уважение. Дядечка явно не испытывал никакого страха, он ощущал только праведное возмущение – с примесью неловкости за поведение своего обидчика. Чувствовалось, что и невежливого милостивого государя дядечка вздует с огорчением, но скрупулёзно – с той скрупулёзностью, к которой всегда и везде стремилась его немного ограниченная канцелярская душа. «Ух ты! Дореволюционная?!» – осторожно подумал мальчик, словно боялся спугнуть удачу неосторожным шорохом мысли.
Книжица оказалась вдвойне интересной. Мало того, что это было и впрямь дореволюционное, с «ятями», издание, – это был учебник по приёмам обороны! Во времена его детства, не в пример годам, наступившим позднее, таких изданий в свободной продаже не водилось. Он отнёс книжку домой и листал её весь остаток дня.
В брошюре содержалось около сотни различных приёмов, кулачных и борцовских, доступных обычному человеку, не наделённому медвежьей силой и обезьяньим проворством. Назавтра мальчик соорудил из старого диванного валика некоторое подобие боксёрской груши и приступил к практическим занятиям. Пользу кратких, но дельных советов он почувствовал сразу. Выяснилось, что он не знал самых простых правил: как расставить ноги, чтобы тело обрело нужную устойчивость; как расположить руки, чтобы было удобно и атаковать, и обороняться; как должен обернуться в полёте кулак, чтобы сам бьющий не повредил себе руку. Мальчишка не на шутку увлёкся. За неделю он методично проштудировал всю брошюру. Кроме того, он вытащил на свет божий старые гантели, что с незапамятных времён ржавели в сарае, и, со свойственным отличникам усердием, принялся развивать мускулы. Мускулы оценили его заботу и заметно отвердели. В душе парнишки набухали почки, из которых вот-вот должна была проклюнуться уверенность в себе, но его очень огорчало одно обстоятельство. Все его успехи могли существовать только в уюте родных стен, в сражениях с нестрашным валиком; стоило ему выйти на вольный воздух – и достижения, нежные, как мимозы, тут же увядали. По школьным коридорам он, как и прежде, ходил с робостью.
Так прошёл месяц.
Глава 7. Айболит, Бармалей и странный труп
Когда-то, в конце сороковых годов, Константин Васильевич Руденко и Игорь Николаевич Бредихин учились на одном курсе медицинского института, но вскоре их пути разошлись. Бредихин кое-как протянул первый курс, а перед летней сессией заявил, что официальное образование только портит природный дар врачевателя, оставил вуз и подался в народ. Руденко же благополучно получил диплом хирурга. В институте парни были едва знакомы, потом долгие годы не встречались и легко забыли друг о друге. Однако ближе к старости их жизненные пути, неожиданно для обоих, вновь пересеклись.
