— Нахуя ты это сделал, урод? Зачем? Какого хрена? Что с тобой не так, мудила?
— Хочешь знать причину? — едва шевелил губами Молот. Они были разбиты кастетом. Смотреть на это было больно. Но еще больнее для меня — слышать слова, которые доносились от этих окровавленных губ.
— Да, сучий потрох! Я хочу знать долбаную причину, мать твою!
— Мне просто захотелось…
— Что? — не верил Зверь в такой простой ответ. — Повтори-ка еще разок.
— Я просто хотел ее поцеловать… И сделал то, что хотел.
У Зверя вырвался смешок. Но отнюдь не из-за юмора. Его такая наглость просто пожирала. Все осознавали, что Молот не покаялся. Его придется наказать по всей строгости воровских законов. И это был конец.
— Значит… — тяжело дышал Король. — Значит, тебе захотелось поцелуев, пидор. Я тебя понял. Что ж… — схватил он Молота за волосы, чтобы сказать это прямо в глаза. — Надеюсь, тебе понравилось целовать мою Вику, потому что… Потому что это станет последним, что ты почувствуешь в этой жизни, паскуда.
После этих слов Зверь выхватил пистолет и передернул затвор. Дуло смотрело прямо в человека, который осмелился наградить меня честным поцелуем в губы. Бескорыстно. Просто по желанию. Ему так захотелось в ту секунду.
Так хотелось и мне самой. Вот только я в этом никогда бы не призналась. А он не только поцеловал, но и прямо заявил, что так хотел. Все это было неслучайно.
— Нет! — схватилась я за пистолет и попыталась опустить его в пол. — Прошу, не стреляй в него! Не убивай! Ну пожалуйста! Молот ничего такого не сделал!
Зверь посмотрел на меня убийственным взглядом. Словно я тоже могла отправиться на тот свет вместе с солдатом. В то мгновенье я почувствовала, что дело не во мне. Дело было не в том, что Артем мной слишком дорожил и не мог разделить хоть с кем-то еще — хотя бы в части безобидного поцелуя.
Нет. Для него этот выпад был чем-то личным. Просто акт неуважения к лидеру. К альфа-самцу. Вот и все. А если ты не уважаешь большого волка — ты погибаешь от его клыков.
И когда уже казалось, что все предрешено — что я ни на что не повлияю, а Зверь закончит начатое… Молот просто рассмеялся. Мы все услышали смех. Он смеялся в лицо смерти, будто делал это уже не первый раз. И знал, что победит. Все равно останется жив. Потому что побывал уже в аду и не боится оказаться там навечно.
— Почему ты ржешь, падла? — не верил Зверь свои ушам. — ЧЕГО ТЫ ХОХОЧЕШЬ, ПИДОР?!
Его это просто убивало. Молот ни разу его не ударил, но все равно причинял невыносимую боль главарю банды. Зверя охватило бешенство — такой противник его выворачивал наизнанку. Хотелось как можно скорее всадить в него пулю и забыть как страшный сон.
Но Молот говорил, что было на душе. И это позабыть уже не выйдет.
— Мне не страшно подыхать. И я правда доволен собой, — говорил тот парень, в смертельной ловушке перед самим Сатаной во плоти. И ничего не боялся. — Я буду думать о вкусе ее губ, когда ты меня добьешь. Так что давай, браток. Не дрейфь. Не ссы. Добивай. Стреляй в меня. Сделай так, чтобы последним, о чем я подумаю перед смертью… стала твоя девка… Ведь этот поцелуй ты у меня не отнимешь. Никогда. Я его уже получил, не спросив твоего жалкого разрешения. Так что можешь отнять у меня жизнь. Но это… уже… ничего не исправит… Давай же, ссыкло! — собрался Молот с силами и закричал во весь голос, чтобы это слышали все вокруг. — Бей, пока меня держат! Стреляй в безоружного, как конченый трус! Слабо отпустить и сойтись в поединке один на один в этой клетке?!
