Уцелевший - страница 10

Я всегда смеюсь, когда читаю о «гордых борцах за свободу в Ираке». Гордости в них ни капли. Они за пятьдесят баксов родную мать продать могут. Мы заходим в какой-нибудь дом, берем парня, который, по нашим сведениям, является одним из главарей, и выводим его на улицу. Первое, что он говорит: «Эй, только не меня. Вам нужны ребята вон в том доме, вниз по улице». Или: «Вы дадите мне доллары, а я расскажу вам все, что хотите».

Так они и делают. И то, что они нам рассказывают, чаще всего является очень ценной информацией. Большая часть военных успехов, например, устранение сыновей Саддама, да и его самого, были результатом военной разведки. Кто-то свой просто продал их, как они сами продали сотни других людей. Что угодно за пару баксов… Гордость? Эти парни даже не знают такого слова.

Эту стадию разведки довольно сложно выполнить. Мы приближались к цели очень быстро, иногда ехали по самым опасным районам города, проносясь по улицам на внедорожниках «Humvee», иногда даже спускались на веревках с вертолетов, если это было необходимо. Мы приближались, квартал за кварталом, продвигаясь аккуратно сквозь темноту, готовые, что по нам могут открыть огонь в любую секунду из окна, из-за угла здания, с противоположной стороны улицы и даже из башни. Такое все время происходило. Иногда мы стреляли в ответ, и всегда ущерб для врагов был куда более значимым, чем для нас.

И когда мы добирались до конкретного здания, то либо вышибали дверь при помощи кувалды и хоули (это нечто вроде лома, который срывает дверь с петель), или оборачивали динамит вокруг замка и тут же взрывали его. Мы всегда следили, чтобы взрыв был направлен внутрь, на случай, если кто-то поджидал нас за дверью с автоматом «AK-47». Очень тяжело остаться в живых, когда рядом с тобой взрывается дверь и осколки летят в упор со скоростью в пару сотен километров в час.

Иногда, если сомневались относительно численности противника за этой дверью, мы забрасывали внутрь несколько световых и шумовых гранат. Они не взрывались и не обваливали стены – ничего подобного, но выпускали серию очень громких оглушающих щелчков одновременно с ослепительными вспышками белого света. Это быстро дезориентировало врага.

После этого командир операции давал отмашку войти в здание, и это всегда было шоком для тех, кто был внутри. Даже в случае, если мы не использовали шумовые гранаты, люди просыпались и тут же сталкивались лицом к лицу с огромными мужиками в масках со взведенными автоматами в руках и издающими резкие крики при малейшем движении. Хотя эти городские дома преимущественно были двухэтажными, иракцы чаще всего спали все вместе внизу, в гостиной.

Однако кто-то мог прятаться и наверху и попытаться открыть по нам огнь – вот это могло вылиться в очень неприятную ситуацию. Обычно мы решали такие проблемы метко брошенной ручной гранатой. Это может звучать жестоко, но ведь вся команда целиком и полностью полагается на коллегу с гранатой, потому что у парня наверху может быть точно такая же, так что эта опасность должна быть устранена. Ради братьев по оружию. В спецназе всегда сражаешься за них. Без исключений.

Однако в нижней комнате, где к тому времени уже окружены иракцы, мы искали главаря – парня, который знал, где хранилась взрывчатка, у которого был доступ к боеприпасам для изготовления взрывчатки или оружия – ведь это оружие будет в итоге нацелено на американских солдат. Чаще всего его было несложно найти. Мы включали внутри какой-нибудь свет и вели его прямо к окну, чтобы парни снаружи, у которых были на руках разведданные, могли сравнить его лицо с полученными фотографиями.