Он не свалился с Бриатопа, а лишь упал в яму, скрытую кустарником. Нью увидел, что она была глубиной примерно тридцать пять футов, с крутыми, уходящими куда-то в темноту земляными стенами. Он угодил в тюрьму с колючей проволокой из шипов, обвившейся вокруг его ног и груди, сковавшей его левую руку. Вокруг него повсюду были уродливые, длиною в дюйм колючки, свившиеся в петли, кольца и узлы. Он с ужасом обнаружил, что если пошевельнется, они схватят его еще крепче.
Но хуже всего было содержимое ямы.
Здесь лежали трупы, находящиеся на разных стадиях разложения, начиная от вздувшейся плоти и заканчивая пожелтевшими костями. Стоял безнадежно запутавшийся скелет оленя, задрав в небо рога. Повсюду валялись кости енотов, скунсов, лис, змей и птиц. Справа стоял свежий труп еще недавно бившейся лани. Нью повернул голову налево, и шипы поцарапали его шею.
Менее чем в шести футах от него стоял оплетенный зарослями скелет человека. На нем были обрывки красной фланелевой рубашки, украшенные бахромой кожаные штаны и ботинки. Вдоль позвоночника торчали шипы, а сквозь череп пророс вьюнок. Правая рука скелета была вывернута за спину под острым углом, кости явно были сломаны. В нескольких футах от скелета лежало проржавевшее ружье, а на поясе висели пустые ножны.
Нью яростно боролся за свободу, но колючие кольца еще крепче обвились вокруг его груди.
– Помогите! – крикнул он. – Натан! Беги за помощью! – У него страшно болела голова.
Натан несколько секунд не отвечал. Затем сказал:
– Нью, я боюсь. Мне кажется, я сейчас что-то слышал. Чьи-то шаги.
– Беги за помощью! Беги к маме! Скорей, Натан! – Шип глубоко вонзился ему в щеку.
– Я что-то слышу, Нью! – Голос мальчика дрожал. – Оно приближается!
Взошла луна. Как тыква, подумал Нью, и похолодел.
– Беги, – прошептал он, а затем закричал: – Беги домой, Натан! Давай! Бегидомой!
Когда голос Натана донесся до него, в нем опять была уверенность.
– Я бегу к ма! Я спасу тебя! Вот увидишь! – Послышался треск, будто Натан продирается сквозь кустарник, затем слабый крик: «Вот увидишь!», и наступила тишина.
Подул ветер, и в яму полетели увядшие листья. Нью слышал свое прерывистое дыхание. Вокруг сгустился запах смерти.
Он не знал, сколько прошло времени, но он внезапно задрожал, как будто ужасный болезненный холод пронизал его до костей. Что-то смотрело на него. Он чувствовал это так же ясно, как борзая чует кровавый след лисицы. Он взглянул наверх, на край ямы, и его сердце учащенно забилось.
На краю ямы, тридцатью пятью футами выше его в лунном свете стояла фигура. Она была закутана в черное и держала под правой рукой что-то, похожее на мешок.
Нью хотел было заговорить, но кровь застыла у него в жилах, и он понял, на что смотрит.
Фигура не шевелилась. Нью не мог сказать, что это было, но она как будто бы смутно напоминала человека. То, что было у нее под рукой, также не двигалось, но Нью на короткое ужасное мгновение заметил, как в лунном свете блеснуло белое перевернутое лицо. Лицо маленького ребенка.
Нью моргнул.
Фигура исчезла. Если вообще была. Она пропала бесшумно, в стуке его сердца.
– Натан! – закричал он. Он продолжал звать своего брата до тех пор, пока его голос не превратился в усталый шепот. Его душу окутывало то же черное отчаяние, что и тогда, когда он видел, как гроб с отцом опускается в землю.
БЕГИ, БЕГИ, ЛЕТИ СТРЕЛОЙ И ДОМА ДВЕРЬ ПЛОТНЕЙ ЗАКРОЙ – В ЛЕСУ СТРАШИЛА РЫЩЕТ, ДЕТЕЙ НА УЖИН ИЩЕТ…
