– Я больше не могу находиться здесь, Рикс. Здесь жутко, особенно по ночам. Когда стемнеет, поднимается сильный ветер, Бун уезжает и оставляет меня одну. Теперь, со стариком в этой комнате над моей головой… я не могу выносить его запах, Рикс! Я хочу быть среди людей, которые меня любят!
– Ты пробовала говорить с Буном о…
– Да, я пробовала, – огрызнулась Паддинг, и ее лицо покраснело. – Он не хочет слушать! Он только смеется! Бун… больше не хочет быть со мной.
– В ее глазах появились слезы, но Рикс не знал, притворные ли они. – Он сказал, что он… не будет больше спать со мной. Со мной! На всех парадах в высшей школе Даниела Уэбстера я маршировала первой! Победительница конкурса красоты! Дьявол, я раньше заставляла футболистов мечтать лишь понюхать мои трусики! А у Буна в штанах просто какая-то мокрая штучка!
До Рикса не сразу дошли эти слова.
– Бун… импотент? – спросил он. В последний раз, когда он здесь был, Бун взял его в клуб под названием «Важный петух», где кружились голые по пояс танцовщицы, а пиво отдавало шваброй. Бун тогда страшно выпендривался, называл всех танцовщиц по именам и хвастался, что всех их имел. Рикс вспомнил, как Бун ухмылялся и его зубы блестели в мигающем свете.
– Я тебе нравлюсь, не правда ли? – Она вытерла один глаз, размазав по лицу тушь. – Я могла бы поехать вместе с тобой в Атланту. Они дадут тебе забрать меня, не попытаются остановить. Бун боится тебя. Он мне сам говорил. Тебе действительно будет хорошо со мной, Рикс. Тебе нужна женщина, и я не буду поступать, как та. Я не сойду с ума и не перережу себе…
– Возвращайся в свою комнату, – сказал он. Воспоминание о Сандре, лежащей в ванной в крови, встряхнуло Рикса. Бритва на кафеле. Кровь на стенах. Вьющиеся пепельные волосы, плавающие в воде.
Паддинг выпростала груди из пеньюара. Они висели в дюйме от его лица.
– Возьми их. Ты можешь, если захочешь. – Она попыталась направить его руку.
Он сжал пальцы в кулак. – Нет, – сказал он, чувствуя себя самым большим дураком в мире.
– Только прикоснись, прикоснись.
– Нет.
В одно мгновение ее лицо смялось, как мокрый картон. Она выпятила нижнюю губу.
– Я… думала, что нравлюсь тебе.
– Нравишься, но ты жена моего брата.
– У тебя что, недомогание по этой части? – В ее голосе был обидный намек.
– Нет, но я не распутник. У тебя с Буном есть проблемы, и я не хочу вставать между вами.
Ее глаза сузились и превратились в тоненькие щелочки. Спала маска совершенства, и под ней оказалась настоящая Паддинг.
– Ты точно такой же, как и они! Ты не беспокоишься ни о ком, кроме самого себя! – Она встала, пьяно, неловкими движениями, поправляя свою одежду. – О, ты строишь из себя такого надменного и сильного, а на самом деле ты такой же проклятый Эшер, во всех отношениях!
– Говори тише. – Уолен, должно быть, получал сейчас от этого дьявольское наслаждение.
– Я буду орать, если захочу! – Но она все же была недостаточно пьяна, чтобы ей хотелось разбудить Маргарет Эшер. Она прошагала к двери и обернулась. – Спасибо за помощь, мистер Эшер! Я ее никогда не забуду! – Она покинула комнату в праведном гневе, но дверью хлопнула не слишком сильно.
Рикс лежал на спине и ухмылялся. Значит, Бун просто пускал пыль в глаза, рассказывая о своих сексуальных подвигах. Вот так штука! Бун меня боится, думал он. Невероятно!
И он будет боятся меня до тех пор, пока я не покончу с ним.
Десять миллиардов долларов, размышлял он, постепенно отходя ко сну. С такими деньгами можно делать все что угодно. Он бы обладал немыслимой властью. Тогда не нужно будет просиживать за пишущей машинкой, разыгрывая из себя то Бога, то Сатану.
