Учебник одного жителя - страница 23

Про те дни, когда все становились дружны и играли в одни игры, я думаю, тоже стоит тут упомянуть, дабы самому пережить это радостное воспоминание, постараться передать всю теплую атмосферу действий Вам и, надеюсь, напомнить тем, с кем я тогда был рядом, о нашей прекрасно проведенной юности на улице Юности. Может для кого-то эти рассказы покажутся нудными, вы уж простите, хочется вспомнить. Например, игра догоняжки практиковалась у нас часто, с нее почти всегда всё начиналось. Это была как некая разминка перед чем-то более серьезным. Обычно это была не очень долгая партия, игру максимум можно было растянуть часов на десять! Шучу, это были мгновения: минут десять, пятнадцать максимум детского времени. Спустя это время, когда уже разогрелись, было слышно от какого-нибудь раскрасневшегося и запыхавшегося человечка, поднявшего большой палец вверх: «Кто будет играть в интересную игру, а названья не скажу?». Это была интрига номер один. Все как один, сломя голову, бежали к зазывале и приклеивались, обхватывая его большой палец ладонью, и поднимали свой вверх, и так один за другим. Когда вся толпа стояла, удерживая палец другого, сделав башню, зазывала объявлял игру, которую он коварно вынашивал в своем уставшем теле. Иногда ради шутки зачинщик собирал всех и с гордостью объявлял, что это была шутка. Все хихикали, ну, и тут находились кто грустно протягивали: «ну…», – и опускал голову. Но всё менялось почти в тот же миг, и уже в следующую секунду другой кричал о новом сборе для совершенно новой игры. После оглашения игры, иногда, тоже находились те грустняшки, которые «нукали» и отходили в сторону. Возможно, это был один и тот же специально обученный человек, который пытался испортить праздник всем. Если у нас была выбрана игра «Сабжо», которую я уже описывал в прошлой главе, то там чем больше народу, тем интересней и веселей. Конечно, была небольшая опасность на какое-то время, пока игра не была вновь выбрана, остаться тем персонажем, который был создан специально для вас ведущим в этот раз. Но это было не так страшно, как оказаться голей, например, в игре «Таракан». Там голящий находился всегда либо под столом, либо под горкой, в зависимости от свободной локации. А весь оставшийся коллектив бегал на поверхности из стороны в сторону, чтобы не быть пойманным. Голящий мог появиться с любой стороны и рукой, дотянувшись, заголить по ноге близко стоявшего или отбившегося от толпы игрока. Не всегда это получалось с первого раза, плюс к этому, не все выдерживали психологически такого шумного натиска и давления сверху. Потому что, обычно, песок от паникующей толпы, бегающей с места на места, не понимающей с какой стороны выползет голящий, сыпался на голову сидящего под столом таракашки. А он, иногда, просто сидел на месте и ждал, пока какой-нибудь смельчак опустит свою голову посмотреть где он там. И смельчак, не успевающий встать на ноги, когда голящий направлялся к нему, сам спускался сидеть в это одинокое царство теней и песка, летящего с шумной толпы, ему на голову. Иногда мы выбирали двух голящих. Вот тогда было совсем весело. По-моему, мы даже не успевали понять кто голя, а кто нет. В этой неразберихе таракан просто чуть ли не поднимался на горку и уже там выбирал себе подходящую жертву. Но всё веселие когда-нибудь кончается, таракашки тоже, как и обезьяны, превращаются в людей, и вот мы уже играем в другую игру, где человек превращается в сковородку, но не в простую, а в слепую. До сих пор нет понимания почему именно сковородка. Всё происходило на забетонированной площадке, где были расположены пять, если мне не изменяет память, железных конструкций для сушки белья, про которые я тоже уже упоминал выше. Все решалось через камень, ножницы и бумагу, этот незамысловатый способ, благодаря движениям рук, всегда помогал нам найти слабое звено среди играющих. Человек-сковородка вставал к самому первому сооружению, созданному неизвестным мастером-сварщиком, и оттуда голящий считал до десяти. После чего он говорил: «Раз, два, три – стоп земля», – и те, кто были на забетонированной площадке и не успели повиснуть или забраться куда-либо, должны были замереть в страхе, ожидая порабощения чугунного-человека, который в слепую должен был дойти до одного из них и прикоснуться, превратив убегающего в человека, который уйдет расстроенный в начало сооружений и будет учиться считать до десяти с самого начала. Сейчас, вспоминая это, я вообще не могу понять зачем был организован этот подсчет от одного до трех, ведь после произнесенного заклинания, что земля должна остановится, игроки замирали только на секунду и потом продолжали своё движения в нужном им направлении. И «Сковорода» слышал бег и шум неповиновавшихся и продолжал угрожать всем, что земля может остановиться через три цифры. Я всегда восхищался теми, кто играет в эту игру по-честному. Кто чуть ли не шел домой, чтоб попросить родителей завязать ему глаза свето-не-пропускающем шарфом, спустить его вниз и сопроводить до точки отчета цифр. Такого человека можно было оставить даже наедине с этой игрой, и он бы до вечера ходил и на раз, два, три останавливал бы землю, пока родители не забирали бы его домой. А не так, как некоторые хитрецы подглядывали и как будто не щурили свои полу открытые глаза, зрачки которых видно было за сто метров, а уж тем более ни с того ни с сего вдруг начинающих бегать за теми, кому было приказано на раз, два, три остановиться, а сам голящий как рыба в воде, на сто процентов ориентируясь в пространстве, догонял жертву и потом доказывал, что он и не подглядывал совсем. Откроюсь. Я сначала тоже был с той стороны, где преобладает честность, справедливость и чёткие правила. Но, когда я начал замечать, что количество тех людей, кто был добропорядочен, стало менять свои взгляды, я не устоял тоже. И в скором времени эта игра для нас потеряла весь смысл своего существования, потому что каждый понимал, что все используют этот трюк с подглядыванием, а те, кто остались верны своим принципам, потому что не особо поняли, как действуют остальные, еще какое-то время играли в эту игру втроем между собой, ища один другого, от полу часа до заката солнца, пока и им это тоже не наскучило. Но в момент того, когда эта игра была на пике своей популярности среди нас, с бетонной площадки уходил не один человек, который разбил себе локоть или коленку, когда пытался убежать с железных конструкций от всевидящего чугунного человека, десятичного счетовода и повелителя земли. Ну, если разговаривать про управления земной поверхностью, то у нас была еще одна игра, которая скорей всего брала свои истоки в «Дагоняшках», и плавно переходила с дополнением закрытых глаз в «Слепую сковородку». «Выше ноги от земли» вызывала у нас не просто положительные эмоции, а огромный восторг. Но играть в нее стало не так интересно, когда все по пол часа стоят на каких-нибудь предметах, как в копанные, и ждут, пока голя уйдет в другую сторону, чтобы убежать на метр от того места, где стоял до этого. Сначала это все напоминало «Догоняжки» с отдыхом, а потом превратилось в «Постояшки». Наверное, Земля, в тот момент, начинала кружиться вокруг солнца быстрей, и мы уже начинали стареть, потому что в скором времени и эта игра показалась нам не такой уже и необычной. Популярная игра, которая настраивала нас против друг друга на какое-то время, была «Козаки-разбойники», по той причине, что мы играли как раз мальчишки против девчонок, разделяя нас по гендерному признаку на две противоположные по своей силе команды. После того, когда девочки ловили свою жертву из команды мальчиков в плен, они использовали разные методы для получения нужной информации, чтобы разгадать загаданное слово и добраться до всех участников противоположной группы. Мы же, в свою очередь, использовали те же самые методы, что и они, но не будем забывать, мальчики и девочки немного отличаются, и все наши игры, обычно, заканчивались слезами и, как следствие, обидой на нас за то, что одна из представительниц женского пола получила увечья в виде крапивы на руке, которая пройдет через минуту. А наши пленные возвращались к нам с выдранными из головы клочками волос, полу искалеченные, прихрамывая и с теми же крапивами. Если игра доходила до завершения, через всю боль и слезы мы собирались друг на против друга и кричали, доказывая свою правоту и показывая побои со слезами на глазах. В конце концов все сводилось к одному и тому же, мы не общались какое-то время. И ни разу не нашелся на нашем пути взрослый человек, который предложил бы нам сгладить конфликты и слегка модернизировать правила игры, чтоб она не была такой жестокой и не имела такого количества разногласий. Мы из раза в раз встречались с одной и той же проблемой, пока не стали старше и не перестали играть в эту игру вообще. И, таким образом, у нас из более-менее приемлемого осталась только одна цивилизованная игра – «Прятки». Но с ней у меня есть тоже одно довольно веселое воспоминание. Все опять решила скорость бега и мои никому не нужные выкрутасы. В тот момент я думал, что это моя последняя игра… У нас в правилах было так: голя мог стать игроком, если он счастливчик. Объясню. Он становился спиной к нам и лицом к гаражу, и кто-то из нас, сзади стоящих, хлопал его по плечу и вставал так, как будто ничего и не происходило. Ведущий поворачивался и должен был угадать кто его задел, загадывая при этом число кругов, которое должен был пройти задевший его вокруг этого огромного гаража. Если он угадывал, тот человек, кто задел, шел круги, а тот, кто был голей, становился игроком. Ну, а, если голящий попытался угадать, но его сверхчеловеческие способности плохо сработали, он превращался в спортсмена, который ходил вокруг гаража назначенное количество кругов. И вот значит, я встаю ко всем спиной, чувствую прикосновение руки, поворачиваюсь, называю количество кругов, которые должен пройти мой жестокий обидчик, и случайно отгадываю того, кто это сделал. Ему нужно было иди пять кругов, и он отправился в путь. Как только он ушел за поворот, половина ребят и девчат разбежались, но мне хотелось пощекотать свои нервы и убедиться, что он не мухлюет, а ходит как полагается все то, что было оговорено. И так и было, он все прошел по-честному, когда он дошел до конца четвертый круг, возле меня уже никого не осталось, все были по своим местам. Он зашел за поворот, прошло секунды три, я опомнился, что идти то ему не шесть, а пять кругов. Я бросился бежать, чтоб спрятаться, а не остаться стоять на месте как идиот, чтобы он просто пришел и заголил меня. Соответственно адреналин в моем теле подсказывал мне, чтобы не быть найденным первым, нужно скорей бежать и хорошо спрятаться, что я активно и начал делать. А так как раньше я был человек-гонка, мне только нужна была точка Б и место для разгона в точке А. Пока я разгонялся, я уже придумал куда проложу свой маршрут. Так как мы играли среди гаражей, я и подумал, что первым делом мне нужно укрыться между ними, потом залезть на один из них, пройти по крышам, спуститься с другой стороны и потихоньку, приглядывая за голей, дождаться, когда он уйдет от места регистрации найденных людей, я прокрадусь и отобью себя, чтоб он меня не нашел, и уже в следующий кон не буду голей сто процентов. План был хорош, я участвовал в фильме «Миссия не выполнима» и бежал со скоростью пули, чтобы выполнить свое поставленное задание. И, как всегда, что-то пошло не так. Заворачивая между гаражей, я наступил на лежащую на земле доску, которая подняла другую доску. На скорости мое супер-колесо зацепилось, и всё произошло слишком быстро. Я не успел среагировать из-за своих огромных скоростных оборотов, даже не успел выставить руки, простым, как говориться, «солдатиком» по стойке смирно, рухнул на лежащую доску между этих двух гаражей отдохнуть. Я резко встал, потому что у меня перебило от этого падения дыхание. Первый раз в жизни я столкнулся тогда с такой новинкой, и мне не особо хотелось умирать посреди гаражей. Я подумал, что нужно выйти, чтоб меня спасли, а там уже радостный голос кричал: «Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать». В этот момент на манеже появился я, не способный сказать ни слова, задыхаясь и пытаясь попросить о помощи. А он уже отвернулся от меня и побежал меня заголить. В тот момент мне было все равно, и я готов был голить хоть сотню раз, главное, чтоб это заклинание меж-гаражное-деревянное-бездыханное спало с меня. А он радостный там кружился от того, что нашел меня. Через секунды три меня отпустило. Но за эти три секунды мой, еще не сформировавшейся до конца всеми необходимыми нейронными связями мозг, для себя осознал некоторые аспекты этой жизни. Пока я жадно пытался вдохнуть весь воздух, который кружил повсюду, но не желал попадать мне в легкие, ребята откуда-то начали подходить, чтобы узнать, что со мной случилось. Видимо, когда они поняли, что голя на следующий кон уже есть, не стали волноваться о том, чтобы быть найденными. Я запыхаясь рассказал историю и в ответ увидел улыбки, и услышал смех, тогда я понял, что жив. Вот эти игры, в которые мы с моими сверстниками и теми ребятами, кто был на год старше и на год младше играли из лета в лето, из года в год, в период с детского сада до лета второго класса, на нашей улице, где проживали свою жизнь. Некоторые игры я не учел и не описал, и так слишком много внимания этому. Пока мною писались эти строки, я заметил определенные сходства нашего нынешнего настоящего с прошлым. И в голову закрался вновь вопрос, который касается детской психологи! В детях инстинктивно изначально зарождается агрессия через огромный поток энергии, или агрессия – это все-таки воспитание старшего поколения, или старшее поколение должно обучить, уже имеющих врождённый инстинкт, но не знающих об этом детей, чтоб они умели и могли контролировать себя, и знали, как использовать эту энергию только во благо?