старались ранее выразить в форме предложений, о которых говорилось, что они имеют силу для всего. Эти предложения считались общими законами мышления, лежащими в основании всякого мышления, абсолютными и недоказуемыми в себе самих, но непосредственно и без возражения признаваемыми за истинные и принимаемыми всяким мышлением, понимающим их смысл.
Так, существенное определение тожества высказывается в предложении: все равно самому себе, А=А, или отрицательно: А не может быть вместе А и не-А.
Прежде всего не усматривается, почему только эти простые определения рефлексии понимаются в такой особливой форме, а также не прочие категории, каковы все определенности сферы бытия. Получаются, например, предложения: все есть, все имеет существование и т. д., или все имеет качество, количество и т. д. Ибо бытие, существование и т. д., как логические определения, суть вообще предикаты всего. Категория по ее этимологии и по определению Аристотеля есть то, что говорится, утверждается о сущем. Но некоторая определенность сущего есть по существу переход в противоположное; отрицание каждой определенности также необходимо, как она сама; как непосредственные определенности, каждая непосредственно противостоит другой. Поэтому, если эти категории излагаются в таких предложениях, то являются также и противоположные предложения; те и другие представляются с равною необходимостью и, как непосредственные утверждения, по меньшей мере одинаково правомерны. Каждое из них требовало тем самым доказательства в противоположность к другим, а потому этим утверждениям уже не мог быть присущ характер непосредственно истинных и неопровержимых предложений.
Конец ознакомительного фрагмента.
