3.1. Смирение – основа молитвы
Смирение начинается с осознания своей немощи, то есть неспособности к надлежащим действиям в основных сферах нашей жизни. Молитва, понимаемая старцами как жизнь души, в этом смысле не исключение.
Прп. Никон говорит следующее:
…Мы сами по себе, без божественной помощи, и помолиться-то не в состоянии: не можем мы молиться как следует и не знаем, как и о чем молиться [2, т. 1, с. 425].
Здесь названы три немощи, которые дают о себе знать, как только мы задумаемся о молитве и решим, быть может, в первый раз помолиться. Во-первых, мы не можем молиться как следует. То есть та степень концентрации мысли на молитвенном обращении и то состояние души, которое при этом требуется, для нас недоступны.
Во-вторых, мы не только не можем, но и не знаем, как молиться. Мы не чувствуем, что в произнесении каких-то слов, обращенных к не видимому для нас миру, есть некий особенный смысл. Мы не знаем, в чем состоит этот смысл, и не ощущаем потребности прибегнуть к такого рода обращению. Молитва как жизнь души в этом смысле остается для нас тайной – мы просто не знаем, как можно сделать молитву жизнью души.
В-третьих, мы не знаем, о чем молиться. Другими словами, у нас крайне смутное представление, что мы можем получить посредством молитвы и на каких условиях, есть ли здесь какие-то приоритеты, какая-то шкала ценностей и т. д. Перечисленные немощи приводят к немолитвенности, по сути – к нежеланию или неспособности жить подлинной жизнью души.
Старец Никон указывает на единственный источник преодоления немощи и страдания как неизбежного спутника этой немощи. Он указывает на источник, из которого человек может обрести способности надлежаще молиться, а также обрести познание, как и о чем молиться. Этот источник – Бог, Его помощь нам.
Поэтому, когда человек впервые захотел помолиться и стал думать, как это можно сделать, это означает, что он услышал в глубине своего сердца голос Бога. И все, что нужно такому человеку в этот момент, это знание того, что Бог ожидает от человека при общении с Ним. Оптинские старцы учат, что Бог ждет от человека прежде всего смирения. Богу угодна более всего именно смиренная молитва.
Прп. Иосиф так говорит о смиренном молении:
Когда начинаешь молиться, приводишь себе на память грехи и оплакиваешь их. – Так и надо молиться. За тем иногда чувствуешь покой и радость и думаешь, что это от врага. – Но от врага если и бывает радость, то, по замечанию святых отцев, нестройная, не сообщающая душе мир и тишину. И не удивляйся тому, что Господь подает тебе в молитве мир и тишину, ибо не всегда бывает это по достоинству, а по неведомым судьбам Божиим. И потому, когда будешь ощущать такую радость и покой, считай себя всячески недостойною сего дара Божия и всячески укоряй себя пред Господом, что по нерадению твоему не можешь удержать в себе этот дар, и вскоре теряешь его [2, т. 1, с. 421].
Верный признак смирения молящегося – осознание своего недостоинства. Недостоинство наше наиболее видно нам, когда мы приводим на память свои грехи и видим их в истинном свете, в их подлинной тяжести и, не будучи в силах удержать слезы в раскаянии от соделанного, оплакиваем их. Так и надо молиться, потому что в молитве мы приобщаемся к правде, которая горька для нас и одновременно целительна, поскольку устраняет иллюзии о нашей «хорошести», показывает нам наше невнимание и небрежение к заповедям, показывает меру нашей испорченности.
