На деревенской свадьбе его отец вместе со своими учениками играли для гостей, а во время перерыва присели за стол выпить за здоровье молодых, но так как заведующий клубом спиртное не употреблял, то поднял стакан морса и, сказав витиеватый тост, выпил его до дна. Некоторое время после этого он смотрел на пустой стакан, а потом нахмурился и взяв баян, пошёл в сторону церкви. Все дома в деревне были одноэтажные, выделялась только церковь с высокой колокольней. В эпоху социализма среди населения пропагандировался атеизм, но в глухих деревнях люди крестили детей, венчались и совершали ритуал отпевания усопших в храмах, и никто этому помешать не мог. Вся свадьба зачарованно смотрела на колокольню, с которой разносились звуки баяна, никто не знал автора, но музыка завораживала, музыкант исполнял «Реквием», последнее творение Моцарта. Мать со слезами на глазах понюхала стакан мужа и посмотрела на сына, который был спокоен и ждал продолжение представления. А исполнитель снял с плеч ремни баяна, поставил его на пол и расправив руки, прыгнул с колокольни. Когда люди оправившись от происшедшего бросились к телу, мать спросила у сына: «Для чего ты подмешал отцу спиртное?», а он, глядя в её глаза ответил: «Потому что не хочу делить с ним твою любовь».
Через месяц они перебрались в город, где мама устроилась в школу учителем химии, а Гектор стал учиться в той же школе. Жили они в своей городской квартире, которую когда-то выделили отцу, преподававшему в консерватории. Любая мать, видя перемены в поведении сына, связывает это с его взрослением, но Гектор напитывался чем-то нехорошим и это было заметно. Женщина догадывалась, что недуг отца передался к сыну, поэтому сквозь пальцы смотрела на опыты с ядами, которые он проводил в кабинете химии, мало того она помогала делать необходимые ему препараты. Он принимал их, вёл журнал, в котором записывал состав, дозировку, свои ощущения, пульс и частоту дыхания. Если большинство людей, приехавших из периферии в города, стараются привыкнуть к большому количеству людей, адаптироваться к местным условиям, то Гектору вся эта суета, школьные тусовки, классные интриги были не интересны, и он заметно выделялся из общей толпы своей флегматичной рассудительностью. Девочки с интересом смотрели на него, а мальчики в тайне мечтали подружиться с ним, особенно после случая, происшедшего в первые дни его пребывания в школе. Два хулигана решили «прописать» новичка, накостыляв ему во время перемены на глазах одноклассников. Ухмыляясь, они подошли к Гектору, что-то сказали и… убежали, потом толком своё поведение объяснить не смогли, сказали, что их вдруг обуял такой страх, что захотелось поскорее скрыться. Когда его вызывали к доске, класс замолкал и в тишине его голос звучал, как поступь кого-то большого и зловещего, от которого невозможно уберечься. Старая учительница истории, страдающая от астмы, однажды сказала в учительской матери Гектора: «Мой дедушка был священником, с детства привил мне набожность и веру в Создателя, поэтому, как верующий человек, советую вам милочка сходить в церковь со своим сыном и пообщаться со святым отцом. С мальчиком что-то происходит, вы будете смеяться, но у окна, где он сидит, завяли все цветы, которые я принесла из дома. Преподаватель биологии, тоже уже не молодой человек, добавил: «Наши зверушки из живого уголка, когда он появляется в моём кабинете, прячутся по углам и дрожат от страха. Признаться, я сам стараюсь его не тревожить потому как у меня от его взгляда повышается давление». Другие учителя, помоложе, не стали высказываться, дипломатично промолчав, а мать Гектора встала и направилась к двери из учительской, но у дверей остановилась и сказала: «Спасибо коллеги за сигнал, обязательно отреагирую на него».
