—Как кто. Курьер, — ляпаю без разбора и захожу на кафедру. Судя по всему, тут исключительно бабский коллектив. Это меня радует. На одну головную боль меньше, однозначно.
—Вот ее стол, положите сюда, — милая женщина продолжает показывать, что к чему. А я все цепляю глазами, запоминая. Да, память у меня идеальная, надо понять, что ей нравится до того, как я оступлюсь. Тут как на войне.
Все в книжках, нет места даже если очень поискать, еще и огромная чашка явно для чая стоит посредине стола. На ней нарисован какой-то зверь с рогом на лбу. Совсем как у меня сейчас, правда между ног. Хмыкаю. Малышка еще такая девчонка. А я такой дебил, судя по всему. Ладно, надеюсь, эти розы не прилетят мне по харе.
—Спасибо вам! Хорошего дня.
Высмаркиваюсь из кабинета, ощущая на ягодицах крайне заинтересованный взгляд Мисс Пираньи. Не для тебя мама ягодку растила, не для тебя. Поищи кого постарше, а я слишком молод, чтобы умирать.
Топаю обратно в сторону уже знакомой аудитории, пытаясь выхватить свою малышку взглядом. Но хер там, напарываюсь только на Клыка. Взбешенного и распаленного Клыка.
—Стопэ, куда собрался?
Но Клык словно в прострации, ничего не видит и ничего не слышит.
—Отойди…
Ага, щас, приходится прописать пару ласковых да умножить все информацией об Александровне, сразу шелковый становится. Еще бы, друг в беде не бросит, друг найдет любую инфу для того, чтобы помочь своему корефану. Вот только мелет Егорка явно лишнего, цепляя то, что совсем не надо. Припоминает о мне тут пару и шуточки мои. Ну пошутил я, бляха, так что теперь? Падаем в столовке, прибирая к рукам нечто довольно съестное.
—Так она же старая.
Скалится и говорит мои слова, только теперь о Васе. И от этого у меня все закипает в груди. Старая. Она? ОНА НЕ СТАРАЯ, МАТЬ ТВОЮ. Черт возьми, был бы это не Клык, размазал бы по стенке и забыл бы, как звали.
—Я тебе зубы выбью.
Руки сами сжимаются в кулаки, перед глазами стелется красная пелена, а дальше все равно что. Хоть потоп. Никто. Не. Смеет. Называть. Ее. Старой.
По частям будут собирать потом.
От прозвища дебильного меня вообще крыть начинает. Какая, нахер, Ромашка, она Василиса Прекрасная, а Ромашкой пусть зовет баб на окраине, которые готовы за три рубля ноги раскинуть. Ромашка! Пусть благодарит, что я друзей не бью, а то уже валялся бы в травме.
Клык доедает обед и валит на все четыре стороны, пока я остаюсь и понимаю, что со всей этой катавасией совсем забыл, что пар у моей больше нет. Придурок, блин!
Несусь на пятой скорости к знакомой кафедре, но натыкаюсь на Мисс Пиранью, которая несет букет моей в своих лапах и довольно лыбится. Замечает меня и топает на цоколках прямо по курсу.
—Курьер, говоришь? Белов, я слишком хорошо знакома с сильными мира сего, чтобы не заметить сына мэра в своем кабинете.
Наглая улыбочка расползается по лицу, но я молча разворачиваюсь и ухожу. Это раунд, конечно. Ты уложила меня, малыш, но я проиграл сражение. Не войну.
8. 7. Оставь меня в покое!
ГЛАВА 7
ВАСИЛИСА
Впервые в жизни я не хочу идти на работу. Более того, я боюсь туда идти, потому что гадкое предчувствие змеей подбирается к сердцу. И вместо отличного настроения я резонирую сплошным волнением, увеличивающимся в сто крат с каждым приближающим меня к универу километром. Запашок в маршрутке стоит просто незабываемый, но другого способа передвижения нет и не предвидится, так что остается довольствоваться тем, что есть.
