А особист все ходил, семечками угощал, иногда махоркой, спрашивал, пишу ли я родителям, отписываю, наверное, как я подвиги в боях совершаю. Так, слово за слово, познакомились поближе, а он мне и говорит:
– Вижу я, что парень ты хороший, наш, советский и к должности своей относишься серьезно, хотя все считают это не мужской работой. В армии любая работа мужская. Есть у меня к тебе поручение. Готовится наступление на Пермь. Нужно согласовать действия с пермскими подпольщиками, рабочими сталелитейных и оружейных заводов, у них серьезная боевая дружина. Кроме тебя идти в Пермь некому. Ты молодой, сбросим тебе годок, возраст не призывной, оденем в сборную гимназическую форму, едешь к тетке, мол, в Петрограде стало голодно. Будешь ждать нас в Перми.
И пошел я во вражеский тыл. Гражданская война она тем особенная, что каждый человек, тобой встреченный, может оказаться другом, а, может, оказаться и врагом, несмотря на то, носит ли он звездочку на фуражке или трехцветную кокарду на папахе, красные ли у него «разговоры» на гимнастерке или золотые погоны на плечах.
Это все равно, что спросить, кто для человека страшнее, волк или медведь. Я отвечу – заяц. Заверещит косой, – хватайте его, жрите, только меня, зайца, не трогайте. Вот такие зайцы и работали на обе контрразведки. И хорошо работали. Кто бы ни победил, они на белом коне несутся к штабу проигравшей контрразведки, чтобы свою папочку уничтожить и доложить, что архивы вражеские захватили, за что орден полагается с бантом на орденской ленте или с розеточкой под орденом.
Так и я шел, ни к кому не прислоняясь. Писем и записок при мне не было. Обыскивай не обыскивай, а чего нет, то того и нет. Пароль запомнил, а текст затвердил как Отче наш. Без шуток. Так на мотив молитвы и запоминал и прекрасно помню, что соответствует строчке «и избавь нас от лукавого». Попробуйте что-нибудь запомнить при помощи молитвы, сами удивитесь. Будете как бы снова и снова повторять молитву, а вместо божеских слов у вас будут выскакивать целые куски запомненной информации. И все это от Бога.
До Перми добрался без приключений. Пришел по адресу, где никого не должно быть (хозяева уехали дальше на восток), чтобы оправдать свое появление в городе. Напросился на постой в дом неподалеку от связника. Понаблюдал. Все спокойно. Зашел, сказал пароль и в этот же день меня свели с руководителем подполья. Передал, что велено и сразу же был зачислен заместителем командира боевой десятки.
– Ты человек военный, нам такие нужны, – сказали мне.
Бой за город был яростный. Из нашей десятки остались двое. Я и еще один паренек. Пришлось стрелять из всего, что попадалось под руку, чтобы остаться в живых. За выполнение задания меня наградили золотыми часами на цепочке с надписью: «Честному бойцу Уральского фронта за выполнение особого задания».
Начальник Особого отдела дивизии вызвал меня, долго говорил со мной, убеждал пойти работать к нему, ему, мол, нужны боевые и грамотные люди.
– Классовая борьба обостряется, а достойных людей, которые должны стоять на острие ее, мало, – говорил он, – грамотешки маловато.
– Так и меня, когда подрастут грамотные люди, вы тоже вычистите как неблагонадежного, – парировал я.
– Нет, ты уже человек проверенный, да и родители твои не из буржуев, а из мещан, до конторщиков выучившиеся, а это почти что пролетарии. Нет, ты наш. Иди и думай над моим предложением, – сказал начальник.
